В клетке. Вирус. Напролом

Скальци Джон

– Он не трепло, обещаю.

– Ему же лучше, если так. Мне совсем не хочется грохнуть его, а потом подставлять вас за убийство.

– Что-то это мне напоминает, – заметил я.

– Моя угроза кого-то убить вам о чем-то напомнила? – удивленно спросила она. – Мы не так долго знакомы, Шейн.

– Вчера вечером я встретился с детективом Тринх.

– Неужели?

– Ну да. Среди прочего она поведала мне о том, что вы довели свою бывшую напарницу до попытки самоубийства.

– Надо же, – сказала Ванн. – Что

она вам еще рассказала?

– Что у вас завышенные требования к своим сослуживцам, но не к себе; что вы небрежны и даже немного опасны, когда дело доходит до протокола, и что у вас есть пагубные пристрастия, которые и привели или в огромной степени поспособствовали тому, что вы ушли из интеграторов.

– А она сказала вам, что я еще жарю маленьких щенят на огне? – поинтересовалась Ванн.

– Нет. Но, наверное, имела в виду.

– Сами как думаете?

– Думаю, маленьких щенят вы не жарите, – признался я.

Ванн улыбнулась:

– Я о том, что Тринх действительно сказала.

– Мы с вами работаем третий день, – начал я. – Сначала вы гоняете меня и в хвост и в гриву, против чего я, кстати, не возражаю, а потом вдруг учиняете такую хрень, как здесь сегодня, когда разрешаете кучке засранцев с ружьями преспокойно свалить, вместо того чтобы предъявить им обвинение в нападении. Если бы они обратились к адвокатам, ваша угроза припаять им сорок третью главу не украсила бы ваше личное дело.

– Заметили, значит.

– Заметил, – подтвердил я. – Так что это я могу расценивать как «небрежность». Также я заметил, что вы много курите, а когда мы с вами разговариваем после шести вечера, вы всегда оказываетесь в баре и ищете, кого бы склеить. Насколько я могу судить, на вашу работу это не влияет, а свое свободное время вы вправе проводить, как захотите. Поэтому мне на самом деле все равно, хотя я и считаю, что травить свои легкие инсектицидом в общем и целом скверная идея.

– Вы полагаете, все это имеет какое-то отношение к моему интеграторству?

– Не имею ни малейшего представления, – сказал я. – У меня не возникло чувства, будто вы так уж сильно торопитесь поведать мне о своем прошлом, из чего напрашивается вывод, что тогда произошло нечто по-настоящему хреновое. Но это ведь ваше дело – рассказывать или нет. То же самое касается ваших тёрок с Тринх, ведь совершенно очевидно, что она точит на вас зуб.

– Весьма образное выражение, – заметила Ванн.

– Из всего, что сказала Тринх, меня беспокоит только одно, – добавил я. – Она считает, что вы не сможете держать себя в руках, непременно съедете с катушек и меня потянете за собой.

– А сами как думаете?

– Спросите меня об этом после марша, – посоветовал я. – Может, тогда я и смогу ответить.

Ванн снова улыбнулась.

– Послушайте, – сказал я, – если вы пообещаете, что не съедете с катушек и не потянете меня за собой, я вам поверю. Но не

давайте обещания, если не сможете его выполнить. Если не можете обещать, ничего страшного. Просто мне надо знать заранее, вот и все.

Ванн медлила с ответом, пристально глядя на меня.

– Слушайте, – наконец сказала она, – когда эти выходные закончатся, мы с вами завалимся куда-нибудь, я возьму пива, а вы – что захотите, и расскажу, почему я больше не интегратор, почему моя напарница пустила себе пулю в живот и почему эта засранка Тринх точит на меня зуб.

– Жду с нетерпением, – пообещал я.

– А пока скажу вам, Шейн, что съезжать с катушек я не собираюсь. Обещаю.

– Я вам верю.

– Вот и чудесно, – подытожила Ванн и достала телефон, чтобы узнать время. – С этим разобрались, теперь можно и поработать. У нас еще два участка.

– Я думал, что отправлюсь в Калифорнию, – напомнил я.

– Там до девяти утра никого не будет, – сказала Ванн. – До этого есть пара часов. Так что давайте попробуем разогнать по домам еще кучку смутьянов. Один из трилов в первом участке задержан за пьяный дебош. Мне не терпится узнать, как он умудрился это устроить.

Глава 15

Я огляделся и понял, что нахожусь в хранилище вещдоков в управлении ФБР Лос-Анджелеса. На меня смотрела агент ФБР.

– Агент Шейн? – спросила она.

– Он самый, – ответил я и попробовал встать, что, как вскоре выяснилось, оказалось не так-то просто. – Не могу двинуться с места, – добавил я через минуту.

– А, вы об этом? Наш действующий резервный трил сейчас используется одним из наших местных агентов, потому что ее обычный отправлен в ремонт, – деловито сообщила агент. – Мы дали вам наш единственный доступный трил. Он пробыл на складе какое-то время.

– «Какое-то время» – это сколько? – запустив диагностику, спросил я.

– Думаю, года четыре. Нет, пять. Да, скорее, пять.

– Вы позволяете мне использовать трил, который хранится как вещественное доказательство? А вам не кажется, что это, мягко говоря, нарушение прав собственности?

– О, то дело уже закрыто, – сообщила агент. – Хозяин трила умер в нашем следственном изоляторе.

– Как это случилось?

– Его пырнули заточкой.

– Хадена пырнули заточкой? Сурово.

– Это был плохой человек.

– Послушайте, э-э… – Я понял, что не знаю ее имени.

– Агент Изабель Ибаньес, – любезно подсказала она.

– Послушайте, агент Ибаньес, я не хочу показаться неблагодарным, но я только что получил результат диагностики этого трила. Его ноги не работают. Совсем. Судя по всему, им нанесен значительный ущерб.

– Наверное, это потому, что в трила попали из дробовика, – предположила агент.

– Из дробовика, – повторил я.

– Во время перестрелки с агентами ФБР, – уточнила Ибаньес.