В команде Горбачева: взгляд изнутри
Шрифт:
Что касается первых практических шагов, предпринятых по моей инициативе, то ими явились: отмена постановления ЦК КПСС 1946 года "О журналах: «Звезда» и «Ленинград», еще один заход на возвращение в общее пользование из спецхранов запретных книг и журналов, ликвидация при поддержке Рыжкова ограничений по подписке на периодическую печать.
Этими шагами достаточно ясно было продемонстрировано намерение нового идеологического руководства продолжать и углублять линию на демократизацию и гласность, не допускать какого-либо намека на возврат к методам идеологического диктата. Вместе с тем я понимал, что предстоит демократическими методами усиливать противодействие нездоровым тенденциям
В дальнейшем на протяжении почти двух лет своей деятельности на этом поприще я окунулся в такой бушующий океан страстей и событий, который потребовал от меня огромного напряжения сил — и духовных, и физических. Но об этом следует рассказать специально. Что и будет в дальнейшем сделано.
Как члену Политбюро и как человеку, входившему в ближайшее окружение Горбачева, мне приходилось заниматься и общеполитическими проблемами. В это время как раз развертывалась перестройка советских органов власти и управления. В конце сентября на Политбюро были обсуждены предложения об изменениях и дополнениях Конституции, а также по выборам народных депутатов СССР. После рассмотрения в Верховном Совете СССР они были опубликованы для всенародного обсуждения, которое оказалось беспрецедентным по масштабам, заинтересованности и остроте.
В центре дискуссии были те же вопросы, что и на конференции: о двухступенчатости Советов, о представительстве общественных организаций, о совмещении государственных и партийных постов, о соотношении представительных, исполнительных и судебных органов и т. д. Выдвинутые в законопроектах положения стали объектом критики как справа, так и слева. Высказывали ее и многие представители партийно-государственной элиты, почувствовав угрозу для своего положения. К этому присоединялось и недоумение беспристрастных людей некоторыми аспектами предлагаемой реформы.
Вариант перестройки политической системы послужил уязвимым объектом для критики и со стороны новых демократов, которые подняли страшный шум по поводу того, что демократия урезается, сохраняется в слегка обновленном виде всевластие прежних сил «аппарата», "номенклатуры". 12 ноября состоялось выступление Ельцина в Высшей комсомольской школе, положившее начало его возвращению в политику после некоторой паузы. Я думаю, осенью 1988 года оппозиционные течения набрали немало очков на критике поправок к Конституции и новой избирательной системы. А пропаганда их была недостаточно энергичной, по сути дела оборонительной по разным причинам, в том числе и из-за внутреннего ощущения неадекватности, искусственности некоторых мер.
Особенно осложнилась обстановка в Прибалтике. В народных фронтах, возникших весной и летом как национально-демократические движения, резко активизировались радикально настроенные сепаратистские силы. Они, казалось, только и ждали повода для развертывания массовых организованных действий против центра. Прошло два-три дня после публикации документов, не появилось еще никаких комментариев, а уже посыпались резолюции, заявления, протесты, начался сбор подписей, отвергающих поправки к Конституции и новый избирательный закон. Основной мотив — сохранение и даже ужесточение централистских, союзных начал, отсутствие шагов по расширению прав республик и даже их ограничение.
При этом была подброшена идея, и она усиленно поддерживалась, что опубликованные проекты — это и есть полный и окончательный ответ на ожидание новой Конституции, пересмотра компетенции между Союзом и республиками и т. д.
Накануне октябрьского праздника у меня состоялся разговор с Горбачевым о ситуации в Прибалтике. На следующий день он предложил выехать в Литву Слюнькову, в Эстонию — Чебрикову и в Латвию — мне. Поездки состоялись сразу после праздника. О своем пребывании в Латвии могу сказать одно — это было настоящее политическое пекло: шумные собрания, пикеты, транспаранты, острейшие дискуссии в аудиториях, на улицах и площадях. В Москве ничего подобного еще не было. Это был ее завтрашний день.
При подведении итогов всенародного обсуждения поправок к Конституции и проекта избирательного закона на Политбюро было признано необходимым ввести в них некоторые поправки, не меняющие существа дела. Мое предложение еще раз вернуться к проблеме в целом, решить сейчас только те вопросы, которые возникают в связи с выборами новых государственных органов, а все остальное отложить до Съезда народных депутатов, не прошло. Это было бы слишком явное отступление.
1 декабря Верховный Совет СССР принял Законы: "Об изменениях и дополнениях Конституции СССР" и "О выборах народных депутатов СССР", а также постановление "О дальнейших шагах по осуществлению политической реформы в области государственного строительства". В это время я был в Португалии на съезде компартии, но знаю, как непросто, в какой напряженной обстановке это происходило.
Как бы то ни было, дорога к реформированию государственной системы открылась. Страна вступила в новую полосу своей истории.
Глава III
Власть — Советам
Первые демократические выборы: победа или поражение? — Демократия или охлократия: из зала Съездов народных депутатов. — Горбачев становится Президентом.
Первые демократические выборы: победа или поражение?
Итоги первых демократических выборов в марте 1989 года оказались настолько неожиданными, противоречивыми, что давали основание для самых разных выводов, порождали сложную гамму чувств и переживаний.
На первый взгляд, все было в порядке. Среди новых народных депутатов — 87,6 процента членов КПСС — больше, чем 71,5 процента в составе прежнего Верховного Совета СССР. В некоторых комментариях поспешили объявить это успехом партии, свидетельством роста доверия к ней со стороны народа. Но объяснение этому иное — оно проще и, я бы сказал, будничнее. Раньше партийность депутатов, как и другие их характеристики, социальный, возрастной состав, доля женщин и т. д. жестко контролировались: в показных целях советы «насыщались» беспартийными. Теперь за этим никто не смотрел. В депутаты двинулись наиболее активные и динамичные люди. Подавляющее большинство из них состояло в партии, но ко времени выборов разброс политических взглядов и позиций среди членов партии был уже достаточно широким.
В избирательных округах борьба развертывалась, как правило, между кандидатами, принадлежащими к одной партии, на персональной основе при еще только начинающемся размежевании политических сил. Были случаи, когда партийный руководитель состязался с одним из своих активистов или лидером молодежной организации.
И все-таки: победила партия на выборах или потерпела поражение? При всей условности такой постановки вопроса следует признать, что это больше поражение, чем успех, больше утрата позиций, чем их закрепление.