В краю гоацинов
Шрифт:
Пожалуй, и впрямь все было известно. Кроме одного, притом достаточно важного момента - как ведут себя птицы в полной темноте? Как маневрируют, насколько чутки их уши, каковы взаимоотношения с птенцами?
Темнота понятие относительное. Для неясыти и самая темная шведская ночь не темна. Зажгите свечу в пятистах метрах - этого света неясыти достаточно, чтобы рассмотреть добычу.
А вот в глубине пещеры и неясыть ничего не увидит. Не увидел бы и я без ноктовизора - трубки ночного видения.
На интересующий вас предмет направляется источник света с фильтром, пропускающим только инфракрасные лучи. На тот же предмет
Ноктовизор применялся на войне для ночных боев, но можно найти ему и куда более приятные применения. Мне он очень помогал при наблюдении сов как в лабораториях Стокгольмского университета, так и в поле.
Волшебный бинокль пришелся очень кстати при работе с гуахаро, я видел птиц в мягком зеленом свете, о котором они и не подозревали. Все снимки летящих, приземляющихся, кормящих гуахаро сняты с использованием ноктовизора как видоискателя. Без этого было бы невозможно определить момент для экспонирования.
Для таких съемок существует, кроме того, особая пленка - инфрапленка с повышенной чувствительностью не к световым, а к тепловым лучам. И надо сказать, эта теплочувствительность была для меня немалой проблемой. В тропиках пользоваться инфрапленкой - это примерно то же, что ходить по канату на коньках.
Я купил инфрапленку в Нью-Йорке в январе и тотчас спрятал ее в холодильник. Чудесный тридцатиградусный климат Тринидада - смерть для инфрапленки, и если бы она пролежала в местной таможне все три дня, что шла проверка моего багажа, никакие съемки жиряков не были бы возможны. Но мне посчастливилось сразу пронести сумку с пленками и без промедления поместить драгоценное содержимое в морозильник.
Перед съемками я каждый раз переносил пленку из морозильника в обычный холодильник, затем в мешочек со льдом, из которого я ее вынимал уже в прохладном ночном воздухе пещеры...
После съемки - в Порт-оф-Спейн, где от зноя плавится асфальт. В переносном холодильнике пленку доставляли в заранее предупрежденную лабораторию с кондиционером, где ее тотчас проявляли.
И все же мне довелось убедиться, как трудно уберечь теплочувствительную инфрапленку...
Утром, когда я шел домой после съемок, одна катушка выскользнула из мешочка со льдом в моем рюкзаке и скатилась к спине. Когда ее проявили, она была наполовину черная.
Ох, непростое это дело - инфрасъемки... Каждый раз, когда меняешь объект, надо сперва делать пробу. Различные поверхности по-своему отражают инфрасвет, и тут тебя никакие экспонометры не выручат, надо снимать пробные кадры.
Необходимо также вносить поправку при установке резкости, если - как это делал я - сперва устанавливаешь ее при обычном свете.
А сколько груза таскали мы на себе каждый раз! Автомобильный аккумулятор, ноктовизор, рамки для фильтров, три штатива, светильник с батареей, кинокамера с батареей, фотоаппаратура, электронная вспышка - все это каждое утро выносилось из пещеры для чистки и протирки, а вечером волокли обратно в пещеру...
– Поглядите на ослика!
– кричала владелица участка миссис Райт, при виде согнутой в три погибели человеческой фигуры.
Впрочем, голос ее звучал сочувственно, и я не обижался, тем более что она разрешила нам работать в той самой пещере, где до нас занимался исследованиями Девид Сноу.
Один из людей миссис Райт помог нам с Джоном
Но вот наконец перед закоулком с гнездами уложена на полу платформа, можно на время удалиться. Кажется, обошлось - птицы скоро вернулись на гнезда как ни в чем не бывало. Добавлю, что хотя я не одну неделю наведывался в пещеру, это никак не отразилось на насиживании. На скальных полках двадцать пять птенцов благополучно развились и достигли зрелого возраста.
Обычно я ждал, пока взрослые птицы вылетят из пещеры за кормом, потом быстро шел со своим грузом через бурлящий поток вверх по отлогому мостику и быстро взбирался на платформу. Там я расставлял аппаратуру, включал обычный свет, наводил резкость, гасил свет, после чего остаток ночи сидел тихо, как мышка, до половины четвертого, когда птицы в последний раз вылетали за провиантом. Меня они даже на замечали.
Благополучному развитию птенцов помогло и то, что почти каждую ночь я вылавливал больших крабов, подбирающихся к гнездам. Эти живые танки безжалостно щиплют птенцов своими мощными клешнями и поедают их заживо. Я сам видел такую расправу в ноктовизор. Дело происходило на полочке, которая была для меня недосягаема, но с того раза я старался заблаговременно вмешаться в дела природы, хотя обычно держусь в стороне.
Ночи на платформе пещеры Дьявола - одно из самых замечательных воспоминаний в моей жизни. Для невооруженного глаза кругом мрак кромешный. А ноктовизор открывает вам дверь в иной мир, своеобразие которого подчеркивается странным зеленоватым светом.
Около семи, через час после заката, когда сгущается ночная тьма, в колонии гуахаро ленивая дремота сменяется заметным оживлением. Тонкие шейки птенцов - словно хилые стебли в подвале - качаются влево-вправо, глаза закрыты, но клювы теребят родителей. Волнами звучит хор голодных голосов. Одна за другой срываются с полок птицы, и вот уже в воздухе, пощелкивая, носится целая стая ночных навигаторов.
Стаями вылетают они на волю, и стаями опускаются в какой-нибудь пальмовой роще в километре от пещеры. Стайерские дистанции гуахаро покрывают быстро, а дома, в пещере, могут подолгу зависать в воздухе, легко работая крыльями метрового размаха.
И вот пещера опустела, однообразное журчание воды оттеняет мои размышления в те два часа, что отсутствуют взрослые жиряки.
Птенцы притихли, круглые тельца, будто мешочки с жиром, неподвижны, если не считать ровного дыхания. Есть время поразмыслить, в частности, над поразительной тучностью птенцов. В чем ее смысл?
Доктор Сноу взвешивал птенцов разного возраста. Они развиваются очень медленно, в гнезде остаются около четырех месяцев, один изученный им птенец провел в гнезде 158 дней - это намного больше цифры, известной для других птиц таких размеров. Вылупившийся птенец весит 12 - 15 граммов; к 70 - 80 дням вес достигает 625 граммов. Родители весят 400 граммов с лишним. После 70 дней птенцы начинают постепенно сбавлять вес, дней 40 - 50 они "сидят на диете", после чего поднимаются на крыло.