В краю лесов
Шрифт:
На крик ее тотчас кто-то откликнулся, Грейс побежала на голос и скоро между деревьями увидела чей-то смутный силуэт, быстро приближавшийся к ней. Только чуть ли не в объятьях предполагаемого спасителя Грейс узнала по фигуре и белой вуали на шляпке ту, с которой недавно рассталась: это была миссис Чармонд.
– Я заблудилась!
– воскликнула она.
– О, это вы? Я так рада встретить здесь хоть кого-нибудь! С той минуты, как мы расстались, я хожу и хожу по лесу, и я умираю от усталости и от страха.
– Я тоже, - сказала Грейс.
– Что же мы... что
– А вы не бросите меня здесь?
– спросила испуганно миссис Чармонд.
– Конечно, нет. Вы очень устали?
– Очень, совсем из сил выбилась. И ноги у меня все исцарапаны.
Грейс подумала немного, потом сказала:
– Пожалуй, самое лучшее - отдохнуть с полчаса. Давайте сядем под каким-нибудь деревом, земля ведь совсем сухая. А потом опять пойдем. Если мы не будет сворачивать, то обязательно выйдем на какую-нибудь дорогу, так и доберемся к утру до жилья.
Отыскав большой куст, надежно защищавший от ветра, они устроили подобие гнездышка в сухих прошлогодних зарослях папоротника и сели отдыхать, стараясь держаться на расстоянии друг от друга.
Разгоряченные быстрой ходьбой, они не сразу почувствовали холод мартовской ночи. Первой стала ежиться Грейс, которая, по причине легкомыслия, свойственного здоровой юности, была одета совсем легко, по-весеннему, тогда как миссис Чармонд еще не рассталась с зимней меховой накидкой.
Но, посидев без движения, и она стала зябнуть не меньше Грейс; обе чувствовали, как холод просачивается к ним сквозь листья, которые касались плеч и спины. Скоро стал слышен шорох дождя по листьям, но у них в убежище пока было сухо.
– Если мы прижмемся друг к дружке, - сказала миссис Чармонд, - нам будет теплее... Но, - прибавила она неуверенно, - вы ведь ни за что на свете не сядете рядом со мной?
– Почему?
– Потому что... вы знаете почему.
– Конечно сяду. Я ведь не чувствую к вам неприязни.
Миссис Чармонд и Грейс сели поближе, и в этой кромешной тьме, усталые и несчастные, сделали то, чего бы в других обстоятельствах не сделали никогда, - обнявшись, крепко прижались друг к другу. Теплый мех накидки миссис Чармонд грел замерзшее лицо Грейс; они сидели так тесно, что каждая чувствовала дыхание другой; а над их головами раскачивались черные деревья и пели заунывную похоронную песню.
Прошло несколько томительных минут, и миссис Чармонд прошептала, тяжело вздохнув:
– Ах, я так несчастна!
– Просто вам страшно, - сказала Грейс.
– Но бояться нечего. Я очень хорошо знаю этот лес.
– Я боюсь не леса, мне страшно совсем по другой причине.
Миссис Чармонд все теснее прижималась к Грейс, скоро ее щека коснулась холодной щеки молодой женщины. Грейс слышала, как дыхание ее становится все чаще, прерывистей, точно она была не в силах больше бороться с нахлынувшими чувствами.
– Когда мы расстались, - продолжала Фелис, - я стала жалеть о том, что была неискренна с вами. Я должна была рассказать вам все. Должна, прошептала она срывающимся голосом.
Для этой экзальтированной женщины высшим удовольствием
– Я сказала вам, что могу легко и без страданий отказаться от него, что он был для меня забавой от нечего делать. Это неправда, я говорила это, чтобы обмануть вас! Я могу отказаться от него только ценой величайших страданий; но самое ужасное заключается в том, что, если бы я и хотела расстаться с ним, я бы по собственной воле не смогла этого сделать.
– Почему? Потому что вы так сильно любите его? Фелис Чармонд молча кивнула головой.
– Я знаю, что я была права!
– с чувством воскликнула Грейс.
– Но это не должно быть препятствием, - прибавила она немного погодя нравоучительным тоном.
– Боритесь, и вы одержите над собой победу.
– Ах, вы так наивны, так наивны!
– проговорила Фелис.
– Вы думаете, что если сумели разгадать под маской равнодушия мое истинное к нему отношение, то способны постигнуть и самые запутанные, самые невероятные ситуации. Но при всей вашей проницательности жизнь может оказаться гораздо сложнее. Я не могу расстаться с ним до тех пор, пока он первый от меня не откажется.
– Но вы выше его во всех отношениях, так что вы должны сделать первый шаг.
– Ах! Неужели мне придется все сказать прямо, простодушное вы дитя? Да, по всей вероятности. Я не прощу себе, что, узнав ваше бесхитростное сердце, не открылась вам до конца!
Сказав это, она прошептала на ухо Грейс несколько слов и разразилась неистовыми рыданиями.
Грейс резко откинула полу меховой накидки и вскочила на ноги.
– Великий боже!
– воскликнула она, как громом пораженная, ибо услышанное далеко превзошло все самые смелые ее предположения.
– Вы его любовница? Это невероятно! Этого не может быть!
Грейс повернулась, готовая бежать отсюда, но рыдания Фелис были так безутешны; лес заволокла непроницаемая тьма; холодные уста ветра целовали ее щеки, еще теплые от меховой накидки миссис Чармонд; к тому же она не знала, куда идти. Первый порыв гнева прошел, и она нагнулась к распростертой у ее ног женщине.
– Вы отдохнули?
– спросила она голосом женщины, вдруг постаревшей на десять лет.
Миссис Чармонд, ничего не ответив, поднялась на ноги.
– Вы хотите бросить меня здесь?
– проговорила она в отчаянии.
– О, какую я совершила глупость!
– Нет, - коротко ответила Грейс.
– Я не брошу вас. Но мы должны спешить. Нам предстоит нелегкий путь. Думайте только о том, как бы нам держаться одного направления.
Они шли, храня полное молчание, раздвигая руками намокшие ветки, скользя по сырым корням, но стараясь не сворачивать в сторону. Грейс совсем выбилась из сил, ее спутница тоже едва волочила ноги, когда вдруг они вышли на пустынный большак, тот самый, где однажды человек из Шертона ожидал фургон миссис Доллери. Грейс огляделась по сторонам и тотчас узнала место.