В краю молчаливого эха
Шрифт:
Тут не было многолюдно, а, скорее, даже тихо. Верхом здесь тоже никто не ездил, а уж тем более в каретах.
— Бор?
— Зая? — я только теперь понял, что за женщина идёт нам на встречу.
Мы стали, как вкопанные. К лицу прилила кровь. Сердце гулко застучало в груди. Ноги, словно отекли, не хотели слушаться.
Я так старался избежать этой встречи, и вот…
— Ты тут? В столице? — глаза Корчаковой стали размером с медный пятак. Видно, она тоже не ожидала меня увидеть.
Первосвет
Я растерялся, не в силах найти ни одного слова для разговора. Просто глядел на Корчакову, а в это время в душе пробуждались старые воспоминания.
Зая немного изменилась, но по-прежнему была хороша собой. Я вдруг поймал себя на мысли, что тайно любуюсь своей бывшей подругой.
— Хверниг ет пфу? — задал вопрос ей, а сам спохватился и попытался взять себя в руки. — Э-э… Как дела?
— Неплохо, — односложно отвечала Зая. — А ты как?
— Да вот… ничего… пока…
Зая глядела так, словно хотела прожечь во мне дыру.
— Что тут делаешь? — спросил я, облизывая вмиг пересохшие губы.
— Пришла… хочу заказать витраж в большую комнату… Это привлечёт больше посетителей… да и красиво будет… А ты? Мне говорили, что видели тебя в Сиверии.
— Было дело… И где я только не был…
Мне не хотелось ничего рассказывать, потому я решился опередить Корчакову с вопросами.
— Как дела в трактире?
— Получается… справляюсь…
Глаза Заи опустились книзу. Она хотела ещё что-то сказать, но, кажется, передумала.
— Могу зайти к тебе в гости? — осторожно поинтересовался я.
— Как пожелаешь… заходи…
Голос Корчаковой стал глуше. Она упрямо глядела в сторону, нервно играя пальцами.
— Думаю… думаю, нам стоит объясниться друг с другом, — сказал я. — Как ты считаешь? Мы ведь когда-то были чуть ли не мужем и женой…
— Не сейчас, — быстро проговорила Зая. — Позже…
Было ощущение, что последняя моя фраза её сильно взволновала.
Ну да, будь тогда ночью в столичной церкви хоть один священник, а не смотритель-сторож, когда я предложил Зае стать моей женой, то слово «почти» сейчас бы было неуместным. Это же надо, как порой «играет» судьба!
— Ладно, — негромко проговорил я. — На днях загляну в твой трактир, хорошо?
Зая кивнула и вдруг резко пошла прочь. Мне показалось, что на её лице блеснули слёзы.
Я чувствовал себя прескверно. Как будто с головой нырнул в отстойную яму, и теперь весь в дерьме…
Я подошёл к Первосвету, делающему вид, что его интересуют узоры на стенах. Он кинул на меня взгляд и тут же отвёл его в сторону.
—
— Угу…
Разговаривать не хотелось. Мы миновали очередной переулок и вышли на перекрёсток. Слева, в нескольких десятках шагов, виднелось высокое здание Посольского приказа. На входе полудремала местная стража. Старший из солдат лениво глянул на протянутое приглашение и сообщил куда идти.
— Обожди меня здесь, — бросил я, едва мы зашли внутрь здания.
Первосвет сделал вид, что ему безразлично и плюхнулся на скамью у громадного окна. Я поднялся на второй ярус, тут снова встретил очередного стражника и тот указал куда мне идти дальше.
В дверь не стучал. Резко распахнул их и вошёл внутрь комнаты.
За одним из столов, стоящим у окна, сидел какой-то человек. Он резко поднялся и, злобно сверкая глазами, повернулся ко мне:
— Кого там… А! Это вы!
Вот кого я тут не ожидал увидеть — так это Головнина. В памяти ещё остался свежим тот разговор с ним на Корабельном Столбе. Неприятная личность, тут нечего добавить… Надо же, вновь его повстречать.
Он язвительно заулыбался, приглашая присесть. Глазки подленькие, блестят. Весь вид его так и говорит: «Ну, что? Попался?»
— Давненько не виделись, — вкрадчиво проговорил повытчик Посольского приказа. — Вижу, вам разрешили вернуться в столицу.
— Разрешили… А вот чего это вы то там… то тут… Отовсюду гонят?
— Нет… просто работа такая… бывать и там… и тут… и ещё кое-где… А вот вы, господин Бор, гляжу тоже на месте не сидите. Опять в Сыскной приказ устроились?
— Державные дела, — натянуто заулыбался я.
Эти словесные игры мне были не по нутру. Но по-другому с такими «пауками» нельзя.
— Да… державные… Я вот тоже не гадал, не думал, что судьба сведёт нас в общем деле. А оно видите как выходит! — говорит, а сам довольно улыбается.
Ханн виси экки! Хёр ер пфаз сем яйап! Ворас… хун-хун ворас! И Жуга гати адвара… (Не знал он! Вот же трепло какое! Паук… ей-ей, паук! Жуга мог бы и предупредить…)
— Алт ы лаги. (Ладно.) Вижу, как вы не думали да не гадали, — процедил я сквозь зубы. — Может, перейдём к сути?
— Извольте.
Повытчик резко поднялся и подошёл к соседнему столу, на котором валялась тьма каких-то бумаг.
— Для начала, мне надобно кое-что поведать об обстановке в Темноводье. Это поможет понять, как вы говорите, суть «державного дела»…
— Для начала, могли бы пояснить, какого рожна вам надо от Сыскного приказа. И от меня лично!
— Ну-ну, Бор. Не надо нападок… Мы с вами делаем одно общее… «державное» дело. Помните?
— Учтите, что я не ваш тайный соглядатай. Мне…