В краю молочных рек
Шрифт:
Раздражение он срывал на Лизе, у которой, не считая отношений с ним, было все в порядке. Он стал грубым, он бил ее – все началось с пощечин, но эту стадию они прошли быстро: Лиза не давала отпор, она жалела его. Она знала, что он способный парень и то, что случилось, не его вина, а вина обстоятельств. Лизе нравилась ее работа в «Провокаторе», куда она устроилась лет пять назад и где ее ценили, поэтому она понимала, как трудно приходится Максу, как уязвлена его гордость – в конце концов, он давно привык к статусу успешного человека. Чтобы не провоцировать его, она в какой-то момент даже перестала рассказывать хорошие новости с работы и, наоборот, намеренно сгущала краски, когда он спрашивал, как прошел день.
Она прощала, оправдывала,
Точкой невозврата в их отношениях, наверное, стал спор из-за детей. Лиза не хотела их заводить, а Макс хотел. К тому времени он все-таки вернулся в профессию, но на новом месте не было ни интересных задач, ни перспектив, так что для него это оказалось поражением, а не шагом вперед. И привычки, приобретенные за время затяжного отпуска, остались с ним – никуда не ушли раздражительность, недовольство. Лиза думала, что именно из-за неудачи на работе он решил реализоваться в семье, найти опору в детях. Но к этому она была не готова, по крайней мере сейчас. Ей хотелось заниматься своим делом, хотелось заниматься Максом, то есть их парой, и пока не включать в эти отношения никого третьего. Она часто шла ему навстречу, но здесь пойти не могла – заводить ребенка против воли бессмысленно. На примере друзей она убедилась, что в этом случае ты возненавидишь или ребенка, или мужа, или себя, или всех вместе.
Они постоянно об этом спорили. В какой-то момент Лизе начало казаться, что кроме детей они вообще перестали обсуждать что-то еще. Даже бытовые вопросы сводились к излюбленной теме Макса. Из-за этого по вечерам она теперь задерживалась на работе, чтобы дома не оставалось времени на препирательства. Но он все равно продолжал настаивать, сводил этим с ума их обоих. Он заводился с пол-оборота, его нервозность дошла до предела. И все же она по-прежнему его любила. Споры с Максом, страх перед Максом, оправдание Макса, любовь к Максу – все это занимало в ее повседневности столько места, что, если отрезать отношения разом, жизнь тут же потеряет смысл, а вернее, наполнение.
Оборвалась их история из-за случайности. Лизу отправили в командировку вместе с коллегой-расследователем. Из-за ошибки в брони их поселили в одном номере, и, когда вечером она позвонила Максу, тот во время разговора услышал чужой мужской голос: Влад – так звали коллегу, – забыв о просьбе Лизы вести себя потише, окликнул ее из другой комнаты. Макс сразу взбесился, даже не став слушать объяснений, и бросил трубку. Лиза надеялась, что к ее приезду он отойдет, будет возможность с ним объясниться, но она ошиблась. В день приезда он избил ее, предварительно проверив, закрыта ли входная дверь в квартиру. Он бил ее молча, основательно, педантично, так что после этого Лизе несколько дней пришлось мазать все лицо, все тело пахучей желтоватой мазью от ушибов. Синяки в разных местах долго не проходили, их не получалось скрыть, сколько бы она ни наносила косметики. Однажды после еженедельной планерки в «Провокаторе» главред позвал ее к себе в кабинет и, извинившись за вмешательство в личную жизнь, стал просить расстаться с Максом. Виктор Борисович говорил, что все это немыслимо, ему ее жаль, что она ходит к плохим психологам, раз те не могут помочь в такой ситуации, что подаст заявление в полицию, если она сама этого не сделает. Лиза в ответ только молчала и умоляла прекратить разговор.
Пока она думала, как ей лучше поступить, и отсиживалась у коллеги, Макс ушел сам. По классическому сценарию отношений жертвы и абьюзера это казалось почти невероятным, но все было так: он ее бросил, а не она его. Лиза не могла понять, что чувствует по этому поводу: радость или горе? Она не старалась связаться с Максом, хотя в глубине души понимала, что, если он вернется и будет просить прощения, она,
Когда он приехал за вещами, когда потом закончил переносить бесконечные пакеты и узелки в машину и в последний раз поднялся к ней в квартиру, она расплакалась, увидев его в проеме двери. Она обнимала его долго-долго и не хотела отпускать.
Главное, что помогало Лизе справиться с паническими атаками в самолетах, – это джин с тоником. Она каждый раз закупалась необходимыми составляющими в Duty Free и смешивала напиток в обыкновенной пластиковой бутылке. Всегда была вероятность, что сосед что-то заподозрит и расскажет стюардессам, но, выбирая между перспективой сойти с ума от паники и страхом быть уличенной в алкоголизме, она отдавала предпочтение второму. Тем более что она умела разбираться в людях, и, если сосед вызывал у нее сомнения, она просто бегала в туалет, беря с собой сумочку со спасительным коктейлем.
Нынешний сосед производил впечатление интеллигентного, но упертого мужика, как раз из тех, с кем Лиза предпочитала не связываться. Но очередь в туалет была такой длинной, а паническая атака так близко, что она решила не обращать на него внимания. Она перестала впиваться ногтями в руку, достала бутылку, открутила крышку и быстро сделала глоток. И еще один. Коктейль оказался крепче, чем она рассчитывала. Лиза закашлялась, отчего запах алкоголя тут же долетел до соседа. Он посмотрел на нее, шмыгнув носом, и усмехнулся, но ничего не сказал. С облегчением Лиза вздохнула и откинулась в кресле. И все же перелет оказался сложным – алкоголь унимал тревогу, однако ничего не мог сделать с воспоминаниями, которые то и дело вспыхивали в голове. Когда коктейль был почти допит, Лиза в полудреме услышала голос соседа: «Могли бы хоть со мной поделиться».
Проснулась Лиза уже на земле – самолет тряхнуло при посадке. У нее слегка болела голова, но в остальном она чувствовала себя хорошо. Каким-то образом она всегда быстро трезвела во время сна, хотя джином от нее разило по-прежнему. Уже в зоне выдачи багажа к ней подошел тот самый мужик и вдруг признался, что тоже боится летать.
– Ну что вы, я не боюсь летать, хотя вам искренне сочувствую, – ответила Лиза, снимая чемодан с движущейся ленты.
– То есть вы пьете из чистого удовольствия?
– Можно и так сказать. Это мне помогает справиться с тошнотой, которая у меня уж точно не из-за страха разбиться. Этого я как раз не боюсь. Знаете, смерть в самолете – очень комфортная смерть. Когда самолет падает, ты с вероятностью почти в сто процентов теряешь сознание и больше в него не приходишь. Не так уж плохо, а? – Лиза была готова идти, но мужчина еще на секунду задержал ее, загораживая проход.
– Что скажете, если я вас позову как-нибудь поужинать, а? Вы не подумайте, я совсем не трус, это касается только самолетов.
– А я так и не думаю. Все мы разные. Но на предложение скажу «нет» – я приехала сюда не за этим, мне не до романтики.
– Что же вы собрались делать в Краснодаре?
– Буду вступать в секту, – ответила Лиза и быстро направилась к выходу, всей спиной ощущая на себе взгляд бывшего соседа.
В какой-то мере сказанное было правдой. Нет, конечно, она не собиралась вступать в секту, но секта была целью ее поездки. Она прилетела в Краснодар, чтобы написать о «Пришествии», которым она интересовалась не первый месяц. О нем говорили повсюду, а его Лидера – его так все и звали Лидером – обсуждали в соцсетях и десятках изданий, даже в таблоидах, хотя никакой конкретной информации о нем не было. Так, переливали из пустого в порожнее.
Идеальный мир для Лекаря 13
13. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
рейтинг книги
Крещение огнем
5. Ведьмак
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
Институт экстремальных проблем
Проза:
роман
рейтинг книги
