В крике от смерти
Шрифт:
– У меня двое больных, – громко говорил в телефонную трубку дежурный по станции. – Муж и жена. Присылайте машину.
– Их сейчас заберут, – прозвучал ответ.
– Представляешь, сучара поганая, – зло говорил Каток, – на понт берет, сука! Если бы меня сдали, то мусора хрен бы отпустили и шмон бы устроили по полной программе. Он, сучара, о нагане базарил, – понизив голос, добавил Вячеслав. – А о нем вроде и не знает никто.
– Я знаю, – усмехнулся Анджей.
– Да хорош тебе, –
– Перебери мысленно всех, кто видел ствол или кому ты о нем ляпнул, от этого и пляши.
– Так я уже всех в башне перебрал, но ни хрена не могу въехать. Вроде все на сто процентов…
– Кавалер тоже был у вас на сто своим, – напомнил Анджей.
– Тоже правильно, – согласился Вячеслав. – Но кому надо на этого козла работать? Он же никто и звать его никак. Борзый сучонок…
– Выслуживается, – усмехнулся Анджей, – карьеру себе делает. Младший лейтенант. Значит, только учебу закончил, вот и сунулся в ментовку. Ну и дали звездочку маленькую. Все-таки с образованием, не в сержантах же ему ходить. И легче будет поступить в юридический или в школу милиции. А уж тогда повысят. Знаешь, ты уши особо не ломай. Конечно, западло тебе, но на твоем месте я бы записал эту псину на маг и отнес в прокуратуру, а еще лучше в службу собственной безопасности. Его быстро накрутят так, что хрен откажется. Мент должен сразу доложить вышестоящему начальству, а он, сука, что-то свое хочет выкрутить. Ты ему бабок предложи. Хотя нет… Это выходит – ты вроде признаешься, что у тебя ствол есть. Стукача ты лучше не вычисляй пока, а то ведь с ходу ему тыкву расколешь и поедешь в «столыпине» лес валить. Хотя интересно, что там за дятел такой и почему стажеру стучит? А участковый ваш где?
– Пирог болен, он нормальный мужик. Два раза в Чечне был. И с пониманием он. Ни за что прессовать не будет. Ну а если по делу, то придавит – мало не покажется. И не трус. Недавно приезжие из Питера девчонку двенадцати лет изнасиловали в деревушке Озерки. А Пирог там был. Живет у него там кто-то. Так он за ними один поехал. Ему ногу прострелили и руку распороли. Он одного здорово поломал и двоих прилично отоварил в одиночку. Пиво будешь?
– Погоди немного, сейчас Рубина уйдет, тогда можно. А то она вроде и не орет никогда, хотя с такой работой, как у нее, нервов не хватит, но и спуску не дает. Правда, медсестры у нее блатуют не по делу. Она их по нескольку раз просит что-нибудь сделать. На ее месте я бы ошпарил матком, враз бы забегали. А она ни хрена. В общем, не хочется, чтоб она видела.
– А выписывать тебя когда будут?
– Да хрен его знает. Я спросил, а она сказала: «Как выздоровеете, так и выпишу». А я решил лежать до конца, что-то мотор барахлить начал серьезно.
– Женщину в бокс, – распорядилась Рубина. – Мужчину в четвертую палату.
– Хорошо, – кивнула Вера Ивановна.
– Ей капельницу, – Елена Анатольевна протянула листок с назначением Ворониной, –
«Странно, – подумала она, – никогда такого не было. Но температура высокая у обоих. Что-то здесь не так».
– Обед, – войдя в бокс с ведром, сказала сестра-хозяйка.
– Кого привезли, Лариса? – спросил Анджей.
– Женщину с поезда. Температура высокая.
– А я не заражусь? – заволновался он. – А то мне сейчас…
– Нет. Есть будешь? Гороховый суп.
– Нет, – отказался Анджей.
Сестра вышла.
– Рэкет, – улыбнулся Анджей. – Заходит и говорит: «Тридцать рублей на нужды больницы». Вот так! – рассмеялся он. – Я ее и назвал Рэкет, а она смеется. Посмотри, кого там положили, – попросил он.
Каток вышел из палаты и вернулся почти сразу.
– Баба там, душманка. Взгляд – как будто целится. Я бы таких сразу…
– Больная, – перебил его Анджей. – Когда прихватит, все не милы. Это я по себе знаю. А она наверняка еще не устроилась. Вдруг у нее куриный грипп? Мы с Юркой из столицы ехали, так во всех кафе мяса нет, одни куры. А как раз по телевизору сообщали, что в Тульской губернии очаг птичьего гриппа.
– Что это за куриный грипп? – рассмеялся Каток.
– Какая разница? Как посмотришь, птицу сотнями таскают, представляешь, каково хозяевам? Ведь многие только за счет птицы и живут. Сейчас, говорят, какой-то препарат придумали против этой хреновины, прививку птицам делать будут.
– А ты следишь за событиями, – усмехнулся Каток. – Я, например, новости вообще не зырю. На кой хрен?..
– Не «зырю», а «смотрю», – поправил Анджей. – Зря не смотришь. Сейчас все говорят в основном правду. Конечно, не без преувеличений, но все-таки правду. И поэтому новости дают пищу для размышлений. А со стажером реши коротко и ясно: запиши его на магнитофон и пусть потом под твоим каблуком сидит.
– В натуре! – весело согласился Вячеслав. – А может, нажать на него? Он, сука, кольнется, кто про меня вякнул, и…
– Он тебя просто сдаст, ты и сядешь, – усмехнулся Анджей.
– Слышь, земляк, – подойдя, сел на край кровати крепкого русоволосого мужчины невысокий парень в тельняшке десантника. – Ты откуда будешь?
– Проездом я, – вздохнул тот, – в Саратов ехал, да прихватило. И бабу еще одну. Напротив меня на полке сидела. Нас с поезда сняли. Температура и у нее, и у меня подскочила. Думал, «скорая» приедет, а меня милиционер привез. Надо будет позвонить в Саратов и сообщить, что заболел.
– Служил? – спросил парень.
– Белобилетник, – улыбнулся больной. – Плоскостопие. Да и институт закончил юридический. А ты десантник?
– ВДВ, – гордо отозвался парень. – В Чечне чертей бил полтора года. Пострелял многих, а двоих лично руками прибил. Одному глотку передавил, другому в висок треснул, и отбыл дух к своему Аллаху! – хохотнул он.
– Как тебя зовут? – спросил мужчина.
– Мишка Пахин. А тебя?
– Андрей.
– А баба эта твоя? – спросил кто-то из больных.