В крике от смерти

Бабкин Борис Николаевич

– Все сделаю, – пообещала женщина.

Двое чеченцев засунули в багажный отсек большой кожаный чемодан.

– Поехали, – сказал сидевшему за рулем «шестерки» сержанту ДПС старший лейтенант. – Здесь все нормально.

– Да и наших больше, чем обычно. – Водитель кивнул в сторону стоявших у входа в вокзал четверых сотрудников милиции.

– И Мохов здесь, – сказал старлей. – Но его вот-вот уволят. На него три жалобы поступили. Одного задержанного здорово поколотил, в квартиру

торговца наркотой без санкции ворвался, избил хозяина с сыном и учинил обыск. Правда, наркоту нашел. А позавчера он задержал насильника, помнишь, который пятерых малолеток изнасиловал. Так Мохов яичницу из его яиц сделал, вот и перевели в дежурные. Но все равно уволят.

Капитан милиции курил и хмуро смотрел на нескончаемый поток пассажиров.

– Что, Мохов, – подошел к нему седой мужчина в штатском, – уже около автовокзала дежуришь? Прощай, значит, оперативная работа?

– Выходит, так, – усмехнулся тот. – Да я и сам собирался увольняться. В телохранители пойду. Там и заработки больше, и работы кот наплакал.

– Привет, – кивнул неторопливо идущему Павлу Петр. – Ты выздоровел уже? А почему такой хмурый?

– Да куда идти, не знаю. Домой нельзя. Да и сам не хочу. Как я сыну в глаза посмотрю? И в Москву ехать не могу. Не пропустит меня сейчас комиссия. Деньги, слава Богу, есть. Надо квартиру снимать. Вот и думаю где…

– На кой тебе снимать? – усмехнулся Петр. – Вот держи, – он отдал Павлу связку ключей, – тут рядом дом, вон та девятиэтажка. На первом этаже магазин. Да мы с тобой там были…

– Узнаю, – кивнул Павел. – Ну и?..

– Лорка, сестра моя, уехала в отпуск, – продолжил Петр. – Ключи оставила, чтобы присматривали. А если кому пожить с месяц надо, говорит, пусти. Чтоб, конечно, хорошие знакомые были и не неряхи. Так что по всем статьям подходишь.

– Может, отведешь? – вздохнул Павел. – А то…

– Некогда мне, – посмотрел на часы Петр. – Работа в детском саду. Помнишь, я говорил. Вот сегодня и начинаем. Правда, хотели в воскресенье, но потом Аслан передумал. Позвонил и велел прийти. Вот и иду.

– А долго ты там будешь? – спросил Павел.

– До вечера, наверное. Слушай, а может, мы вместе пойдем, ты там проводку посмотришь. Ты же волочешь в электричестве. Помнишь, я говорил, а ты…

– Пошли, – кивнул Павел.

– Зачем ты гяура позвал? – спросил рослый чеченец.

– Его все равно надо убирать, – ответил Алихан, – иначе он расскажет, с кем собирался работать.

– Ну, – взглянул на часы Ваха, – нам тоже пора. Сейчас Манана вернется и поедем. Сколько у тебя там машин? – посмотрел он на Аслана.

– Микроавтобус «фольксваген», – ответил тот. – Его менты не останавливают. Сколько раз Равиль возил на нем из горотдела начальство на свои шашлыки. У него зять – майор милиции, в шестом отделе работает.

– А где он сам? – спросил Ваха.

– С племянником

собирался за мясом ехать, – ответил Аслан. – Ну и поехали, – рассмеялся он. – Его пару дней никто не хватится. А мы уже далеко будем. Да и не найдут Равиля. Поехали, – поторопил он. – А то Алихан сейчас…

– Подождем Манану, – сказал Ваха.

– Странно, – пробормотал Мохов, – у нее сегодня что, день проводов гостей?

Потушив сигарету, он пошел к Манане, осторожно ведущей к автобусу Саратов – Балаково бледную, бессмысленно улыбающуюся женщину в темных очках.

– Гражданка, – остановил Мохов Манану, – предъявите документы.

Двое парней, идущих за Мананой с сумкой и чемоданом в руках, резко развернулись и пошли назад.

– Стоять! – рванулся за ними рядовой патрульной службы.

Двое бегущих, выхватив пистолеты, начали стрелять. Мохов, ударом ноги уложив на бетон Манану, кивнул на нее испуганно присевшему от выстрелов старшему сержанту:

– Держите ее. Возможно, шахидка! – и, выхватив пистолет, побежал за чеченцами.

– Держите ей руки! – тыча пальцем в сторону лежащей без сознания Мананы, кричал старший сержант.

Ничего не понимающая обколотая шахидка, глупо улыбаясь, смотрела на Манану. Ее сбил с ног подскочивший прапорщик ВДВ. Подбежавшие два рядовых милиционера навалились на Манану. Удерживая ее руки и ноги, прапорщик быстро обыскивал наркоманку.

– Глаз не спускать! – приказал он подскочившему сержанту.

По бежавшим чеченцам стреляли двое из машины ДПС. Один, получив пулю в затылок, рухнул на асфальт. Второго сумел ранить в ногу Мохов.

– Я жить хочу! – Со слезами на глазах узбечка остановилась у угла большого здания. – Хочу жить, – прошептала она.

– Что с вами? – подошел к ней майор милиции.

– У меня бомба, – всхлипнула она и, расстегнув блузку, показала пояс шахида на талии.

– Не шевелись! – вытянув вперед руки, испуганно воскликнул майор. – Сейчас с тебя его снимут. Не шевелись, ради Бога, – попросил он. – Сюда! – махнул рукой майор. – Саперов сюда! Быстрее!

– Что в чемодане? – посмотрел Мохов на сидевшую со скованными руками Манану.

– Уберите чемодан! – неожиданно крикнул раненный в ногу чеченец. Около него стояли двое милиционеров. – Там взрывчатка! Двенадцать килограмм тола! Уберите! – пытаясь отползти, кричал он.

Все невольно отступили. Окружившие задержанных и милиционеров пассажиры, услышав про взрывчатку, бросились бежать. Кого-то сбили с ног.

– Спокойно! – Мохов выстрелил в воздух. – Никакой взрывчатки нет! Спокойно! – повторил он, осторожно подошел к чемодану, наклонился и прислушался.

– Хотели поставить часовой механизм! – прокричал чеченец. – Но Подрывник поставил на сотовый. Он наберет номер и…

– Давай его в машину! – услышал Мохов. – Сколько смогу, отвезу! А ты садись в свою и включай сирену, чтоб дорогу освободили.