В круге света (сборник)
Шрифт:
Помню в наш храм зашел мужчина с девочкой подростком. Подошли ко мне познакомиться. Оказалось, семья переехала в наши края из далекого северного Норильска. А все из-за девочки, которая только с первого взгляда смотрелась такой малышкой, на самом деле ей было уже девятнадцать. Девушка пристрастилась к героину, и родители, чтобы избежать порочного влияния улицы, кардинально поменяли окружение и приехали к нам. Словно мы в своем Подмосковье избавлены от этой беды.
– Батюшка, я уже прошла реабилитацию в специальном центре и теперь сама хочу помогать людям. Давайте при вашем храме откроем группу психологической поддержки наркоманов, такие группы действуют
Мы поговорили, очень уж она показалась мне слабенькой, сама от малого ветерка колеблется, а вот, поди ж ты, других спасать собирается. И пока мы с ней так общались, отец от нас не отходил ни на секунду. Потом только увидел, что дочечка у него на привязи. Он соорудил из веревки что-то наподобие наручников и привязал ее руку к своей. Когда понял, что я увидел веревку, виновато развел руками:
– Мы дочу с наркотиков на алкоголь перевели, теперь она у нас постоянно просит пива или коктейль. Пьет и пьет. Воли нет совсем, потому постоянно и вожу ее при себе.
Вспоминается, лет пять тому назад к нам на вечернюю службу из соседнего города приехали муж и жена. Разговорились. Мужчина лет тридцати пяти, еще в молодости попробовал, что такое героин, потом не смог остановиться и стал колоться. А у него уже семья была, и работал он шофером на «газельке». И так, говорит, затянуло, ничего не помогало. Тогда и стали посещать его мысли о самоубийстве.
– Веду свой грузовичок, а сам думаю: «Вон „КамАЗ“ навстречу идет. Свернуть, что ли, на него да в лобовую? Сил уже никаких нет». Ведь это же, батюшка, нормальный человек утром проснется и вот оно солнышко, небо ясное. Радостно человеку просто оттого, что он живет и видит эту красоту. А мне, чтобы хоть что-то увидеть, доза нужна. Укололся и начинаю ощущать, нет, не кайф, а просто нормальное человеческое состояние. Но только ненадолго, к вечеру снова дозу ищи, а это деньги, и не малые. И так изо дня в день. Как-то узнал, что во время ломки можно с героина на водку перейти. Получилось, только пить стал так, будто у меня бочка внутри, а наполнить ее никак не могу. Пил беспробудно, а ведь у меня семья, и снова стал посматривать на встречные фуры. А что, дело секундное, раз – и нет тебя, и проблемы нет. Этим летом прохожу мимо зала с игровыми автоматами. Мне предлагают, сыграй, попробуй, мол, наудачу. Сыграл и тут же выиграл. С тех пор я стал заядлым игроком, забыл про наркотики и про водку, в голове одна только игра. Спустил в эти автоматы все, что имел. Беда, затянуло, а выбраться нету сил. Замечаю, снова у меня в голове эта мысль про самоубийство крутится. Боюсь уже этих большегрузов. Все, нету у меня больше сил, вот супруга к вам и привела.
Велел я им с женой готовиться к исповеди и причастию. Сам он не сможет ни молиться, ни пост понести, поддержка близких нужна. Он молится, все молятся, он в храм идет, и жена, и дети – все идут. Через неделю снова видел их в храме, и после первого же причастия человек избавился от зависимости. Правда, я их предупредил, что теперь всю оставшуюся жизнь они должны жить по-христиански. Стоит только прекратить ходить в храм, как зависимость вернется. Что стало с этим человеком, сказать не могу, во всяком случае, у нас я его больше не видел.
Возвращаясь к той девочке, что приходила в наш храм вместе с отцом: спустя неделю вижу этого папу у автобусной остановки. Стоит, руки опустил, сам чуть не плачет:
– Дочку оставил одну на минуту буквально, и все, куда-то уже сбежала! Спустя полчаса нашли мы ее здесь же, у нас за спортзалом. Сидит в уголке, спиною прижавшись к стенке. Маленький такой беспомощный воробышек в дутой зеленой куртке, со зрачками,
Ей хватило всего несколько минут, чтобы, сбежав от отца, найти дозу и уколоться. Тот привычно молча поднимает ребенка на руки и несет по направлению к такси, а я смотрю ему вслед и думаю: «Какие там “двенадцать шагов”, деточка. Шаг влево, шаг вправо от папки для тебя означают смерть». Больше я их не видел, может, еще дальше куда поехали. А что, есть же, наверное, такие места, где никто не колется?
Кстати, про глаза наркоманов. Служу на буднях литургию. В храме привычно пусто, так, несколько бабушек, что неизменно приходят на каждую службу. Вдруг вижу, заходят в церковь с десяток молодых парней. Встали по самому центру и никуда не проходят. Ну, встали и встали, каждый сам выбирает себе место на службе, где бы ему было удобно. И вот в какой-то момент… да, перед чтением Евангелия, выхожу в открытые Царские врата и благословляю молящихся. Старушки привычно кланяются, а молодежь стоит без движения. Пригляделся, а у них у всех зрачки ушли под лоб, одни только белки сверкают. Увидишь такое, и не нужно никаких фильмов ужаса, вот они, живые мертвецы.
Мы только их тогда и отпевали. Как в гроб ни глянешь, все тела молодых пацанов со следами работы патологоанатома. Разрез под самый подбородок и голова, наспех зашитая суровыми нитками черного цвета крупными стежками. Как рассказывал мне один наркоман, в год их умирало тогда у нас по району около сотни человек. И так каждый год, с середины девяностых и где-то по 2003 год.
Эти бедолаги не считаются самоубийцами, и мы их отпевали. Есть еще дореволюционное определение Святейшего Синода считать алкоголиков и приравненных к ним наркоманов людьми больными и в отпевании не отказывать. Потому как первая рюмка для многих оказалась гибельнее, чем последняя.
Помню такую историю. Решил один парень у нас в городе разобраться с теми, кто посадил на иглу его брата. Пошел вечером по притонам, а уже утром мертвые тела обоих были выброшены на улицу. Казалось, мы перенеслись в гангстерскую Америку тридцатых годов. Мне тогда благословили их отпевать. Пришли родственники и расселись возле гробов. Меня еще поразило, что мать сидела совершенно спокойно и, как мне показалось, внимательно слушала мою проповедь. Кивала головой в знак согласия, да, действительно пора наказывать убийц наших детей. А уже вечером после похорон вдруг кого-то спросила:
– В церкви-то мы их отпевали?
Несчастную накачали успокоительными, да так, что она полностью отключилась от реальности.
Был у нас прихожанин, Павел, парнишка лет двадцати, только из армии вернулся. Крепкий такой, подтянутый. Я исповедую, он подходит и говорит:
– Батюшка, возможно, мне ваша помощь потребуется. Вчера я у цыган три килограмма героина стащил. Сейчас они ищут, кто это сделал, могут и на меня выйти. Так что, если мне понадобится где-то временно отсидеться, буду к вам обращаться.
– А как ты поступил с наркотиком?
Пашка довольно улыбается:
– Пошел на реку и по воде рассыпал. Пусть теперь собирают.
И потом еще неоднократно юноша докладывал мне об удачно проведенных «рейдах» по изъятию наркотиков. Удивляло количество реквизированного им героина. В это же время прочитал в районке милицейский отчет на ту же тему и посмеялся, чем хвалятся: за квартал удалось отобрать у наркоторговцев 350 граммов «дурного зелья», а мой Пашка чуть ли не через день сжигал его килограммами. Потом уже я стал понимать, что «народный мститель» явно преувеличивает размеры своих побед, но даже и тогда не догадывался, что он просто-напросто больной человек и все его «рейды» существуют только в его воображении.