В круге времен
Шрифт:
– Мы – герои, – приосанился Мотыга. – Я вона даже самого грифона одолел в одиночестве.
– Так иди ещё раз одолевай, шварценеггер, блин! – выкрикнул Шкварка, стараясь скрыть появившиеся на глазах слезы. – Чего меня слать?
– А ты, типа, не нав? – насторожилось сообщество.
– Нав! – взял назад Шкварка. – Гарка! Но зачем так сразу?
И быстро стёр татуированным кулаком предательские слезы, сделав вид, что убирает из-под носа проступившие от напряжения сопли.
Таинственное исчезновение Мотыги и Шкварки из кабины «М35» вызвало у оставшихся Шапок оживленную дискуссию, но и только –
Докопавшись до сути, дикари собрались приткнуться к обочине, где «покрасивше», да бухнуть за безвременно рассыпавшихся, но отпетые «братаны» неожиданно возвратились, что вызвало очередную порцию воплей, толкание рулящего Натуги под локоть, скользящий удар по припаркованной «Киа» и торопливое бегство куда подальше. Когда бегство закончилось, решили выпить за счастливое избавление от странного исчезновения и проделали это с величайшим удовольствием. После чего Мотыга и Шкварка рассказали о приключениях на монументе с демонстрацией подробностей и ссадин, что вызвало у собравшихся нервный смех. Снова выпили. И только потом Йога осторожно поинтересовался, связал ли кто-нибудь чудовище после возвращения? Дикари умолкли, напряженно прислушиваясь к доносящимся из кузова звукам, и явственно различили глухие удары в магическую стену.
Несвязанный монстр просился на волю.
– Убить зверюгу! – Шкварка, которому суровый жребий повелел умиротворять грифона, решил идти до конца. – Один раз убёгла, убёглет и ещё! Не заржавеет!
– Один раз вернулась, вернётся снова, – парировал не желающий терять опасную, но дорогостоящую добычу Коряга и нервно намотал на палец чернявый отросток.
– А если она, когда убежит, съест кого?
– Да по фигу, в реале!
– Зверюга денег стоит, – поддержал уйбуя Мотыга. – Нельзя её из автоматов.
– А если она тебя съест? – сделал неожиданный выпад Шкварка. – Как меня только что почти не съела.
– Дык я в кузов не полезу, – осклабился Мотыга. Второе предложение, представляющее собой замысловатую речевую конструкцию, боец не понял, а потому оставил без комментариев. – Ты полезешь.
– Нет!
– Жребий выбрал, – ехидно напомнил Коряга. – Но если общество не против, можем повторить раздачу коротких палочек…
Ответом стали вскинутые стволы, передернутые затворы и взведенные курки – диверсионный отряд перекинутых навов не желал рисковать повторно.
– Жребий правильный, – выразил мнение общества Мотыга. – Давай, Шкварка, покажи, как тебя в гарочей школе учили кур душить.
– Я не учился в школе! – завизжал Шкварка.
– И пушку свою отдай, – надавил уйбуй. – И ятаган тоже отдай, чтобы птичку не поцарапать, в реале. А то знаю я тебя!
– Не губите, братцы!
Но разве способны жалкие вопли противостоять торжеству демократии?
Под прикрытием вскинутых стволов братца Мотыги и братца Натуги братец Йога разоружил несчастного, воткнул на его палец защищающее от уменьшения кольцо и подтолкнул к кузову, сопроводив свои действия философским:
– А может, и справишься…
Из кузова громко клацнуло клювом.
– Сетью сначала, – посоветовал Натуга, опасливо отходя на шаг назад. – В сеть его сначала, а потом – по клюву.
Шкварка, который как раз взобрался на задний борт, собрался обернуться, дабы послать проклятым «братцам» последнее в жизни ругательство, но предусмотрительный Коряга толкнул бедолагу в спину, и Шкварка с воплем «Мать!» полетел внутрь. А дикари заинтересованно припали к дырочкам в брезенте.
– В общем, победил Шкварка чудище, – подытожил Коряга, умильно глядя на Урбека. – И даже не поцарапал, можешь хоть сейчас посмотреть.
– То есть, – медленно протянул барыга, размышляя о чем-то своем, – ты все-таки использовал уменьшающий артефакт?
– Ага, – с готовностью кивнул уйбуй.
– И сколько привез телефонов?
– Сколько чего?
– Телефонов, – терпеливо повторил Урбек. – Я ведь тебя за телефонами посылал. Помнишь?
– С трубками не очень вышло, – честно, но после длинной паузы ответил Коряга и аккуратно заправил под бандану вылезший от напряженного разговора отросток. – Взяли мало, а то, чего взяли, птичка в кузове потоптала.
– Птичка?
– Клёвая, в реале, – вернулся к рекламе Шапка. – У неё как будто тело из кошки большой, а голова – нет.
– Знаю, – кисло произнес Кумар.
– Откуда?
– По телевизору видел. – И сразу, не позволив дикарю опомниться, перешел в наступление: – Ты хоть представляешь, какую бузу устроил?
Неожиданное нападение вызвало ожидаемый ответ:
– Вообще не трогал!
Коряга знал, что именно эту фразу необходимо вопить всегда, когда тебя в чем-то обвиняют. И стоять до конца. Это нехитрое правило здорово помогло бедовому дикарю, когда великий фюрер Кувалда расследовал похищение из незапертой кладовой «Средства от перхоти» ящика виски. Веселые были времена…
– Все последние новости – о вас, придурки! Человские новости, ты понял? Не тиградкомовские.
– Не губи!
Уйбуй только сейчас сообразил, что шас не шутит, и попытался надавить на жалость. Собрался в ноги упасть, но передумал, вспомнил, как били упавшего Фомку два дня назад во дворе Форта, и передумал.
– Вас, придурков, весь Тайный Город обсуждает…
– Не губи!
– И совершенно непонятно, почему тебя ещё на дыбу не вздернули?
У Коряги затряслись губы. И руки. И внутри, наверное, тоже затряслось, но этого не было видно. Довольный произведенным эффектом Урбек потер ладошки, продемонстрировал гадливенькую улыбочку, специально разработанную для подобных случаев, и продолжил:
– Не знаю, почему ты ещё на свободе, но выхода у тебя и твоей кодлы два: забиться в какую-нибудь далекую и никому не интересную дыру и не высовываться лет триста…
– Мы столько не живем.
– А ты постарайся, – хрюкнул шас.
Коряга покрутил пальцами, помогая мозгу переварить неожиданное предложение, секунд через десять решил оставить его на потом и пропищал:
– А что на второе?
– На какое второе? – не понял Урбек.
– Выход второй какой?
– Сдаться Великим Домам, – пожал плечами барыга. – Сантьяга, говорят, много о тебе спрашивал.