В круге времен
Шрифт:
– И ради твоего любопытства мы прекращаем гоняться за Ризныком?
– Не будь таким торопливым, – усмехнулся Кортес. – Мы немножко погонялись за Ризныком, а теперь пять минут поработаем на себя.
И выпустил птичку в сторону «Газели».
– Кудья ти дьел мой спутник, Юрый? Ти панимаешь, чито я хотеть с тобой сделать?
– Я уже ничего не понимаю, Серж, – предельно честно ответил Урбек. – Но сейчас мне некогда. Много дел. Присылай деньги. Или звони через три года.
И отключил телефон, не желая
Но отключить проблемы гораздо сложнее, чем мобильную трубку. Кумар тяжело посмотрел на скромно пристроившегося на краешке стула астронома и глухо осведомился:
– Как ты это устроил?
– Я немного не рассчитал, дядя Урбек, – откашлявшись, начал Зиль. – Дело в том, что орбита, которую я изначально выбрал для нашего спутника, по невероятной случайности оказалась занятой, и наш спутник едва не врезался…
– Дубина! – Кумар сорвался на визг. – Я не спрашиваю, как ты это сделал! Мне плевать! Что делать, если ты таким родился?! Зачем ты родился? Почему ты пришел ко мне?
– Вы сами…
– Дубина! – Не прекращая ругаться, барыга набрал на телефоне следующий номер. – Биджар? Биджар, у нас проблемы. Этот идиот Зиль опрокинул спутник. – В трубке продолжало молчать, поэтому расстроенный Урбек пустился в объяснения: – Сама железяка цела, Зиль сумел плавно спустить её на Землю, но она здесь, понимаешь? В кузове его «Газели»… Где ты взял «Газель», дурень?
– Who is it? – неожиданно осведомился директор Торговой гильдии.
– Что? – растерялся Кумар.
– Who is it? What do you want?
Несмотря на легкий шотландский акцент, английский Биджара Хамзи был безупречен. Но последнюю фразу он всё равно произнес по-русски:
– Позвоните, когда у вас снова всё будет хорошо.
И положил трубку.
Урбек посмотрел на телефон так, словно к его потной руке скотчем была приклеена лишенная чеки граната.
– Неприятности? – робко осведомился Зиль.
– Нет, всё замечательно, – зло ответил Кумар, проклиная тот миг, когда решил связаться с двуличным директором Торговой гильдии. – Я скажу, что знать тебя не знаю, и так спасусь.
– Не получится. – Астроном настолько энергично потряс головой, что с него едва не свалились очки. – Я говорил с мамой, она сказала, что в данном случае я – наёмник, а отвечаете за все вы, дядя Урбек.
– Мы забыли заключить договор, – напомнил барыга. – Я тебя не знаю.
– Мама позвонила дяде Цуки, и он сказал, что в данном случае, поскольку речь идет о таком кретине, как я, договор не обязателен, устной договоренности вполне достаточно. А кроме того, лекции и научные консультации вообще не должны интересовать Великие Дома.
– Так ты мне лекцию читал, оказывается, – саркастически уточнил Кумар. – Или консультировал научно?
– Мои действия не выходили за рамки заказанных вами перспективных исследовательских экспериментов, связанных с теоретическим обоснованием перемещения неизвестных предметов в космическом пространстве, – заученно произнес
– Исследовательских экспериментов? – Ошарашенный барыга сначала просопел что-то оскорбительное, после чего высказался: – Тебе мало, что выставил себя дураком, хочешь быть умнее всех?
– Так выразился дядя Цуки, – робко улыбнулся Зиль, не очень хорошо понявший странную сентенцию Кумара. И потянулся за телефоном: – Мне позвонить? Уточнить, что он имел в виду?
– Не надо.
Цукрам «Циркуль» Томба, адвокат широкого профиля, считался одним из самых неприятных жителей Тайного Города и прославился подачей иска к Тиградком и Великим Домам с требованием преобразовать телекоммуникационного монополиста в открытое акционерное общество с проведением обязательного IPO. Тяжба длилась до сих пор и выдавила столько крови из участников, что масаны подыхали от зависти. А умный Цукрам легко и непринужденно трансформировал широкую известность в массу выгодных клиентов и с тех пор жил если не припеваючи, то уж точно не бедно. И весело. И давно обещал прижать главного барыгу Тайного Города, ухитрившегося без последствий спустить в унитаз уже два иска.
– Не надо звонить Циркулю. Он как раз на родину вернулся, в смысле – в канализацию, так что не отвлекай его от важных дел. – Урбек натужно улыбнулся.
– Мама сказала, что я должен во всём советоваться с дядей Цуки, – сыграл послушного Зиль. Его палец угрожающе застыл у кнопки быстрого набора.
– Свидетели подтвердят, что ты умолял меня оплатить проведение научного эксперимента, – быстро произнес барыга. – И просил ничего не рассказывать маме.
– Ложь!
– В нашем деле истина отступает перед правдоподобием, – усмехнулся Урбек. – Пока общество разберется, что к чему, я вылью на тебя миллионы бочек дурно пахнущей жидкости и погублю твою карьеру. Или вообще сдам челам. На спутнике ведь твои отпечатки?
– Я…
Стереть их Зиль, разумеется, не подумал. В панике астроном выглянул в окно и судорожно икнул, увидев у «Газели» одного из племянников барыги.
– Я попросил посторожить фургон, ничего личного, – увереннее произнес Урбек. Затем вернул дергающегося учёного на стул, дружески сдавил ему плечо и душевно продолжил: – Мальчик мой, я прекрасно понимаю твою растерянность – сам был молод когда-то, – но поверь мне на слово: не надо топить старого Кумара. Почему? Потому что многие называют старого Кумара акулой, а за что?
– За что? – всхлипнул Зиль.
– За то, что старый Кумар очень хорошо плавает и ещё лучше кусается, – объяснил барыга. – Мы вместе влипли по твоей вине, вместе и выкарабкаемся. Да?
– Да, – убито отозвался астроном.
– Да, кто?
– Да, дядя Урбек.
– Вот и хорошо. – Кумар отпустил плечо несчастного учёного, отошёл к окну, мельком взглянул на «Газель», ещё более мельком ругнулся и снова – в который уже раз за это суматошное утро – почесал нос.
– Я оставлю у вас спутник? – осведомился Зиль.