В крымском подполье

Козлов Иван Александрович

Груз, который несли партизаны, мы сложили в наши мешки и, тяжело навьюченные, перешли Феодосийское шоссе. Километров через пять Гриша отыскал заросшие бурьяном окопы, где мы и устроились на ночевку. Было ветрено, морозно. После утомительной дороги мы сильно вспотели и сейчас быстро начали мерзнуть. Партизанские лесные лагери вспоминались на степном ветру как теплый рай.

Поднялись чуть свет. Вокруг нас расстилалась покрытая инеем степь. Гриша раздвинул бурьян: обнаружилась неглубокая яма. Он высыпал в яму толовые шашки. На них сложил магнитные мины, гранаты и тщательно укрыл все

травой. Газеты, запальники для мин и пистолеты мы взяли с собой — в земле запальники могли отсыреть, а литературу и пистолеты с нетерпением ожидали в городе подпольщики.

— Без «подарков» от штаба партизан, — сказал Гриша, — к подпольщикам лучше не показываться.

В случае расспросов решили говорить, что идем в Симферополь из деревни Кирке. Деревню эту Женя хорошо знала. До ухода в лес она работала там учительницей. Я возвращаюсь в город от своего зятя, районного агронома. Женя мне подробно описала его. Гриша и Женя идут в Симферополь на базар. Меня они не знают. Встретились мы на дороге случайно.

— Все хорошо, — сказал я, — но тут пропуска требуются?

— А как же! — ответил Гриша. — У немцев без пропуска шагу нельзя шагнуть.

— У вас они есть?

— Нет.

— Как же быть?

— Ничего, проскочим, — успокаивал меня он. — Мы всегда ходим без пропусков. Если засыплешься с нашим грузом, все равно никакой пропуск не поможет. Будем отстреливаться.

— Надо не засыпаться.

— Конечно. Это я так, на всякий случай. Мы пойдем проселочными дорогами, где редко кто бывает.

И мы двинулись в Симферополь. Вскоре вышли на широкую дорогу, ведущую прямо в деревню, раскинутую в лощине по обеим сторонам небольшой реки. Гриша предупредил меня, что нам придется пройти через эту деревню, так как при обходе стороной можно вызвать подозрение.

В это время нас догнал румынский обоз с сеном. Дорога шла под гору, и лошади бежали рысью. Румыны по одному-два лениво лежали на возах и, обгоняя нас, пристально посматривали на наши мешки, корзину. Кто-то из них попросил яблок. Мы отрицательно качали головами и отвечали, что яблок у нас нет. Румыны быстро спустились под гору, проехали через мост к начали медленно подниматься из деревни на противоположную от нас горку.

Мы в это время только входили в деревню. Людей на улицах не было. Встретился лишь один старик. Мы поздоровались с ним, он мельком взглянул на нас, приподнял фуражку и пошел дальше. Это обрадовало меня. Раз крестьянин не обратил на нас внимания, значит мы хорошо замаскированы и не вызываем сомнений. Пройдя деревню, мы поднялись на горку и тихо пошли той же самой дорогой, по которой впереди нас двигался румынский обоз. Вдруг обоз остановился. Румыны слезли с возов, сгрудились у дороги и посматривали в нашу сторону.

— Чорт их возьми, — сказал я, — зачем они, дьяволы, остановились?

— Неприятно, — согласился Гриша. — Не останавливайтесь. Спокойно вперед.

— Как бы они у нас яблок не стали искать, — высказал я опасение.

— Ничего, — ответил Гриша. — Идем прямо на них. И мы с пистолетами и литературой стали смело сближаться с румынскими солдатами.

Было их человек двадцать. Женя, опередив нас, первая подошла к солдатам и кокетливо улыбнулась:

— Возьмите

меня с собой на телегу, а мужики пусть одни идут.

Румынам шутка понравилась, они засмеялись.

— Садись, садись! — крикнул один из них, с нашивками на рукаве.

Женя продолжала болтать с солдатами, а мы с Гришей не спеша прошли мимо и остановились поодаль. Гриша крикнул:

— Пойдем! На базар опоздаем.

Как бы нехотя, Женя подошла к нам, мы свернули на другую дорогу и скрылись от румын за холмом. Солнышко поднималось из-за горизонта, теплело, иней исчез. Зазеленела просторная степь. Странно чувствовал я себя. Несколько часов назад мы прятались за каждый кустик, прислушивались к каждому шороху. А теперь идем днем по открытой местности, точно нет никакой опасности. За пазухой у нас — оружие, а за спиной — советская литература.

Шли мы степью довольно долго. Смеялись над нашими лесными приключениями в Джеляве, над Колей, вспоминали румын, которых Федоренко захватил в плен. Нам было весело, мы радовались, что пока все у нас проходит благополучно.

Подошли ко второй деревне, расположенной, как и первая, в лощине, по берегам реки.

— Лучше бы все-таки обойти эту деревню, — предложил я Грише.

— Не можем обойти, да и не к чему. Здесь у меня знакомые. Зайдем, узнаем об обстановке в городе. Немцев тут нет.

Подойдя ближе, мы с горы увидели посреди улицы грузовую машину. Возле нее копошились люди.

— В чем дело? — Гриша пристально вглядывался. — Складывают на грузовики вещи и сажают людей. Очень странно.

Останавливаться на горе было невозможно, так как нас уже видели из деревни. Мы продолжали путь.

Машина проехала мимо нас и скрылась. Сидевшие в ней немцы не обратили на нас внимания. Это еще раз убедило меня в том, что замаскированы мы хорошо.

Мы присели на крыльце крайнего домика, положив мешки на землю. Из дома вышла пожилая женщина.

— Здорово, хозяйка! — приветливо сказал Гриша.

— Здравствуй, касатик. Будто знакомый?

— Забыла? В городе у сапожника встречались.

— Теперь помню. Подметку он тебе подбивал.

— Вот, вот. А мужик-то где?

— Придет сейчас.

— Как живете? — спросила Женя.

— Ох, родные мои, плохо! Машину-то видели? Сам комендант приехал и объявил, что всех жителей будут куда-то вывозить из села.

— Почему?

Женщина нагнулась к нам:

— Красные, говорят, к Перекопу подходят, — прошептала она. — Немцы боятся. Утром лошадей со всей упряжью забрали. Говорят, народ вывозить.

— Вот как! — изумился Гриша. — Ну, и что ж вы думаете?

— Известно что: кому охота из родного дома уходить!

Я спросил:

— А кого они повезли в машине?

— Это семейство старосты, полицейского и других, кто оставаться боится.

— А вы не боитесь?

— У меня два сына в Красной Армии. Чего нам от своих детей бежать!

Гриша засмеялся:

— Это правильно, мамаша. Дай-ка водички, пить хочется.

Через раскрытую дверь видна была груда спелых помидоров, лежавших в сенях, на полу. Давно мне не приходилось их пробовать. Я вошел в сени вслед за хозяйкой и попросил продать мне немного.