В лапах страха
Шрифт:
Григорий Викторович продолжал склоняться над Женей; он осторожно счищал с её личика густую кровь, одновременно, свободной рукой, стараясь нащупать пульс, которого не было.
– Всё плохо? – хрипло спросил Олег.
Григорий Викторович вздрогнул, резко обернулся.
– До скорой дозвонился?
Олег отрицательно качнул головой, покосился на сжимаемый в пальцах мобильник.
– Сети нет. Наверное, из-за погоды.
Григорий Викторович схватился за голову. Он старательно соображал, что можно ещё предпринять, но сознание лишь надсадно
– Надо что-то делать, – прошептал Олег, с содроганием смотря на недвижимую одноклассницу. – Она ведь умирает.
Григорий Викторович стиснул зубы.
«Ну почему именно так? Кому это всё нужно?! Или чему...»
К реальности следака вернул жуткий скрип – челюсти буквально свело, а на языке чувствовалась крошка от эмали.
Григорий Викторович резко выдохнул. Вдохнул заново осеннюю промозглость. Повременил, прислушиваясь к тому, как клокочет в груди спрессованный мышцами воздух, с трудом ухватил за хвост промелькнувшую перед самым носом одинокую мысль.
– Беги по квартирам! Наверняка кто-нибудь дома уже!
Олег в очередной раз кивнул.
– А вы?.. Вы ведь ей поможете? Вы же милиционер! Вы должны!
– Я всё сделаю, – кивнул в ответ Григорий Викторович. – Всё что в моих силах. Я тебе обещаю, сынок. Ну, с богом...
Грохнула дверь подъезда.
Где-то поблизости запищала автомобильная сигнализация.
– Батюшки-светы! – причитала на бегу всклокоченная Алла Борисовна. – Ироды – убили! Ребёнка убили! Господи, вы ж подумайте, что такое творится!
– Консьержка! – воскликнул Олег. – У неё в каморке телефон есть!
– Живее! – поторопил Григорий Викторович, продолжая искать пульсирующую жилку на окровавленной шее девочки.
Олег было дёрнулся навстречу консьержке, но тут же застыл в нерешительности.
– Что ещё? – устало спросил Григорий Викторович.
Мальчик склонился рядом с Женей, как-то жутко улыбнулся, после чего вложил в бесчувственные пальцы девочки потрёпанный букет.
– Он ей понравился, – прошептал Олег, с трудом сдерживая слёзы. – Очень.
– Парень! – взорвался Григорий Викторович. – Время!
– Я сделаю, – кивнул Кирьян, отстраняясь от бесчувственной Лизы. – Пускай он лучше тут побудет. Мало ли что...
Олег благодарно кивнул, тут же обхватил руками голову. Затрясся, силясь справиться с чувствами.
Кирьян живо направился навстречу спешащей Алле Борисовне.
– Надо искусственное дыхание делать, – неуверенно пролепетал Олег, растирая по щекам слёзы.
– Нет. Нельзя.
– Но почему?! Она ведь не продержится до приезда скорой! Вы разве сами не видите?
– Парень, у неё все рёбра переломаны. К девочке до прибытия врачей лучше вообще не прикасаться, уж поверь мне.
– Но так ведь нельзя! – Олег уже не сдерживал слёз. – Я... я не могу так! Я не могу сидеть, сложив руки, и смотреть как!.. Как она умирает.
Григорий
– Прости, сынок. Но я, правда, не знаю, что ещё можно сделать. Остаётся только молиться.
«Только, вот, кому или чему... Непонятно».
Олег взял одноклассницу за свободную руку.
– Женька... Прости меня. Прости нас всех! Мы больше не будем... смеяться над тобой. Честно. Ну, же... открой глаза.
Сзади на четвереньках подполз Сева, тупо уставился на объект своего недавнего вожделения.
Лиза пришла в себя и наматывала на указательный палец локон мокрых волос.
Начался дождь. Крупные капли стремительно падали вниз, смывая со щёк Жени косметику, кровь, уличную грязь. Они скатывались по распущенным волосам, возвращали блеск посиневшим губам, навечно застывали в широко раскрытых глазах.
Женя незаметно покидала реальный мир, растворяясь в оседающем под натиском дождя тумане. Она ничего не чувствовала и всё крепче сжимала мёртвыми пальцами подаренный букет.
20.
Вячеслав Сергеевич проводил ребят до дверей лифта, после чего снова вернулся в квартиру. Признаться, подобного он не ожидал. Да, девочки уже давно перестали быть сознательными малышками, вроде тех, о которых ещё в своё время писал Николай Носов, но то, что их несмышлёные головки уже на столь ранней стадии будут целиком и полностью заняты взаимоотношениями с взрослыми мальчиками, – как-то не по-детски настораживало. А если приплюсовать сюда ещё и распитие спиртного, а так же то, как они ставят себя по отношению к взрослым – и вовсе шокировало! Хотя, с другой стороны, данность всецело оставалась сопоставимой с нынешним временем и морально-нравственными устоями. Оголтелое поколение «next», – чтоб ему пусто было! – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Оставалось только гадать, куда именно закатится мир, постулируемый рекламными слоганами, пошлыми идеалами и аморфными стереотипами.
Занятый мыслями, Вячеслав Сергеевич машинально свернул на кухню.
Светка как раз заканчивала притирать: она быстро поднялась и, скомкав почерневшее полотенце, брезгливо сунула в мусорное ведро.
Вячеслав Сергеевич присел на табурет, посмотрел на замершую в нерешительности девочку.
– Вы со мной будете разговаривать? – испуганно спросила Светка, не зная, куда деть руки. – Или родителей подождёте?
– Ну, судя по размаху вечеринки, родителей ты с минуту на минуту точно не ждала.
Светка понурила голову.
– Извините.
– Да ничего страшного, – улыбнулся Вячеслав Сергеевич, рассматривая собственные ладони. – В гостиной осталась тара из-под спиртного, не забудь вынести.
Светка покраснела пуще переваренного рака. Сейчас ей хотелось улететь, как никогда раньше, но куда уж там – настала пора сложить крылья и платить по счетам. Хватит всякий раз ускользать от расплаты. Если совесть не в состоянии наставить на путь истинный, так внимай постороннюю волю.