В Линкольнвуде гаснет свет
Шрифт:
– О боже! Почему ты раньше мне не сказала?
– Мне не хотелось об этом думать. – Хлоя зажмурилась и сглотнула. – По фигу. Лидия выиграла, обе пары тоже, так что мы все еще участвуем в турнире. Но я не только запорола игру – я запорола и эссе тоже! Потому что оно должно было быть о том, какая у меня была странная проблема и как я работала над ней и все исправила…
– Потому что у тебя есть упорство! Те, кто читает эти эссе, такое обожают.
– Ага, только нет у меня упорства. Потому что
– Ну, может… может, это другое упорство…
– Я об этом думала, – кивнула Хлоя, жуя батончик. – Типа, эмоциональная зрелость. Так что вчера я переписала все а-ля «иногда ты пашешь и пашешь, но этого все равно недостаточно, но самое главное, что ты сделал лучшее, что мог…».
– Нужно уметь принимать исход событий. Потому что ты действительно сделала лучшее, что могла. Правда! Сосредоточься на приложенных усилиях. Это круто.
– Ну! Я ложилась спать и думала: может, так эссе стало лучше? Более настоящим, что ли…
– Звучит впечатляюще.
– А пока я спала, мама зашла в Гугл Док и разнесла меня в пух и прах. Не только эссе – меня как человека.
– Не может быть!
– Может. Пишет такая: «Ты звучишь как долбаный лузер».
– О боже!
– Ладно, она не писала «долбаный». Но типа: «Ты лузер и должна выкинуть это эссе в помойку и написать о математике».
– Господи, Френчи… Мне так жаль. Это ужасно.
– Все гораздо хуже. – Голос Хлои задрожал. – Сегодня утром я спускаюсь завтракать, а она мне: «Почему ты такая дерганая?»
– Серьезно?! Это после всего, что она написала?
– Угу. Я ей говорю: «Ты назвала меня лузером!» А она такая: «Нет, не называла».
– Что-о-о-о-о? Она тебя газлайтит, что ли?
– Получается! Самое смешное – она такая: «Ты меня не так поняла!» А я ей: «Прочитай, что ты написала!» Как будто она строчила это по пьяни и не помнит.
Эмма рассмеялась, не веря своим ушам:
– Ничего себе! Твоя мама напилась в понедельник вечером? Надо что-то с этим делать.
Хлоя покачала головой:
– Нет, в смысле, она не… Я пошутила, короче. Она много пьет, но не настолько. – Хлоя запихнула остатки батончика в рот и скомкала обертку. – Но типа… – Она с усилием проглотила батончик. – Твои родители стали бы такое о тебе писать?
– Нет, они бы Линду заставили…
Линда была консультантом Эммы по вопросам поступления в колледж.
– Только они платят ей слишком много, чтобы она писала обо мне гадости. Так что она, наверно, просто переделала бы все эссе.
Хлоя вздохнула:
– Не знаю. Может, мне не стоит поступать в Дартмут.
– С ума сошла! Куда ты будешь поступать?
– Не знаю. В Нью-Йоркский университет.
–
– Вроде бы. Но ничего страшного – одно эссе, что ли.
– Мне кажется, ты можешь поступить в универ получше. Какой им нужен балл?
– Не помню. Нужно проверить. – Хлоя достала из сумки яблоко и начала копаться в другом кармане в поисках телефона. – Но точно меньше. Так что мне не придется писать экзамен в субботу и рисковать получить фиговый балл.
– Да не получишь ты фиговый балл! На тренировочных ты…
– Божечки! Я не рассказывала? Я писала тренировочный экзамен в воскресенье и получила двадцать девять по математике.
– Ни фига себе! Как так получилось?
– Я не знаю! – Хлоя наконец отыскала телефон. – Богом клянусь, эта худшая неделя в моей жи… А-а-а-а-а-а!
– Что?
Хлоя выпрямилась и прижалась к сиденью. Ее глаза прилипли к экрану. Она нажала на уведомление Инстаграма:
– Джош ответил на мой комментарий!
– Который ты вчера вечером написала? Что он сказал?
– «Вот именно!», потом смеющийся смайлик, потом «Порекомендуешь какого-нибудь?», потом подмигивающий смайлик.
Эмма сморщила нос в недоумении:
– Подожди, что он запостил? Еще раз!
– Селфи с половиной лица, он лежит на полу, а подпись была «То чувство, когда проплыл пять километров и не можешь стоять на ногах».
– А ты написала?..
– «О-о, бедняжка», смайлик с костылем, «кому-то нужен массажист».
– А он ответил?
– «Вот именно! Порекомендуешь кого-нибудь?»
– То есть фактически он спрашивает: «Сделаешь мне массаж?»
– Ну! Что мне ответить?
– Ничего.
– Совсем?
– Он сколько на твой коммент отвечал? Двенадцать часов?
– Девять. С половиной. Но мне кажется, он в Инсте редко сидит. Может, даже уведомления отключил.
– И что? Не отвечай как минимум до обеда.
– А что мне тогда написать?
– Подразни его. Типа: «Я знаю обалденного качка-шведа по имени Ханс».
– Жестко! Мне нравится.
Эмма сощурилась, глядя в лобовое стекло. Подруги ехали по пустынной жилой улочке. Впереди на Бродмур-авеню по направлению к школе машины стояли в плотной пробке.
– Эй, это не твой брат?
На тротуаре недалеко от поворота рядом с припаркованной машиной на своем велосипеде сидел, согнувшись, Макс, и держал у рта кулак. Когда девушки подъехали ближе, он опустил руку и выдохнул облако дыма вдвое больше своей головы.
– Господи, вот мелкий преступник. – Хлоя опустила стекло и прокричала: – Макс Альтман! Ты арестован!