В ловушке у монстра
Шрифт:
— Стоп, — отстранившись, тихо прорычал Яматов. Сказать, что это стало для меня неожиданностью, значит ничего не сказать.
— Ой, вот только не начинай заново свою занудную песню, что нам лучше всего подождать, — потянула обратно на себя Диму, но он был против, и попытка закончилась полным провалом.
— Машенька, впервые в жизни я поступаю не так, как хочется, а как того требует совесть, и ты мне в этом не помогаешь, — прорычал Дима, а потом достаточно жёстко, но на ряду с этим безболезненно, переложил меня с себя на матрац и как ошпаренный ретировался с кровати. — Прости и ни в
Поджав обиженно губы, поправила тунику, тоже встала с постели и молча побрела в сторону выхода, но взявшись за ручку двери, я застыла.
Передо мной встала дилемма: сдаться и уйти или остаться и побороться, и два воображаемых сверхъестественных существа, которые удобно устроились у меня на плечах, не упрощали задачу. Ангелочек шептал в правое ухо: « - Не мешай Диме, в коем веке он выбрал правильный путь», а чёрненький страшненький дьяволёнок, что сидел на левом плече, тыкал вилами мне в шею и вопил: « - Дурная что ли? Через день-другой сожгут. Куда собралась? Обмани, обхитри, припугни, сыграй на гордыни, но своего добейся, а то потом пожалеешь».
Чей совет более правильный я, конечно же, знала, но…
Хоть в данный момент мне было не до иронии и тем более не до сарказма, я нацепила на лицо невозмутимую маску и обернулась.
— Куда катится мир… — произнесла я, чем заставила Яматова на себя посмотреть. — Повыродился нафиг мужик! Смотришь на, между прочим, отличный экземпляр, — с блаженным восхищением окинула Дмитрия взглядом, — думаешь - вот это альфа-самец и поступки у него соответствующие, так и норовит под юбку забраться, — приподняв руку, согнула её в локте, тем самым эмитируя бурную мужскую эрекцию, — а как до дела дойдёт, он в кусты, — произнесла я с разочарованием и грустно вздохнула. — Как нам, бедным девушкам, быть, ума не приложу.
Вижу, мой небольшой, но зато явно удачный спектакль попал в самое яблочко. У Яматова убийственный взгляд, ноздри раздуты, кулаки крепко сжаты. Складывается впечатление, что он сейчас сорвётся с места и докажет мне насколько я не права, ну или просто шею свернёт.
Злится мой Димочка – это хорошо. Злость такая эмоция, которая напрочь отключает мозги и моральные принципы. Что, собственно, мне и нужно.
Не успела я и ахнуть, как Яматов оказался рядом, подхватил на руки и перевалил мою бедную тушку через плечо.
— Ну, Машка, сама спровоцировала, сама теперь и отвечай, — вися вниз головой, услышала я мужское рычание и, получив шлепок по пятой точке, уже в следующую секунду упала спиной на матрац.
— Дим, аккуратней! — взвизгнула я, когда тунику безжалостно разорвали и взялись за бюстгальтер.
— Ты же хотела альфа-самца – получай! — торжествующе произнёс Дмитрий, и на этой фразе разговоры закончились…
Вытянулась во всю длину и последствия бурной ночи сразу дали о себе знать: мышцы приятно побаливали от физической нагрузки, а местами и растяжки, кожа помнила все ласки и поцелуи, а в паху до сих пор было ощущение, что Яматов внутри. Но самое приятное - что я вся пропахла мужчиной.
Моим мужчиной!
Сон окончательно рассеялся,
Где-то глубоко в душе я чувствовала уколы совести за то, что не совсем честно получила эту волшебную ночь, но к своему стыду ни капельки не жалела, что обвела Яматова вокруг пальца, и, если вернуться на день назад, всё повторила бы точь-в-точь.
Осторожно, чтобы не потревожить Диму, повернулась на другой бок и разглядываю мужчину. Он безмятежно спит и даже кажется, что улыбается. Напрасно меня угрызения совести мучали. Похоже, Яматов, так же как и я, всем доволен и ни о чём не жалеет. Надеюсь, когда Дима проснётся, его настроение не изменится, и в мой адрес упрёки не полетят.
— И чего это тебе, Машенька, не спится в такую рань, — не открывая глаз, протянул Дмитрий, сгрёб меня в охапку и каким-то совершенно невероятным способом заставил себя оседлать.
Пока Яматов спал, я не испытывала ни капли смущения перед ним. А сейчас, когда он лукаво смотрит, за то, что позволяла себе вытворять ночью, готова сгореть от стыда. Мою попытку прикрыть оголённую грудь Дима пресёк на корню, да ещё при этом вопросительно выгнул бровь.
— Солнце моё, поздно включать режим скромницы, мы оба знаем, что ты далеко не такая. Да к тому же на твоём теле не осталось даже небольшого участка, который я не исследовал.
От слов Димы щёки словно жаром обдало, наверняка я сейчас краснее варёного рака.
— Пусти, — заёрзала я, — хочу в душ.
Дима так многозначительно посмотрел, что я поняла - в ближайшее время мне ванна не светит, а если и светит, то чёрта с два меня туда отпустят одну.
Наш с Дмитрием мир на несколько дней сузился до одной комнаты, которую мы покидали лишь для того, чтобы навестить кухню и поесть, и то частенько еду брали с собой и кушали прямо в постели. Для нас кровать вообще стала главным местом для обитания и жизнедеятельности. Мы на ней любили друг друга, просто валялись или разговаривали о важных вещах и не очень. Никогда бы не подумала, что Яматов не только умеет, но и любит слушать. Мне кажется, он теперь посвящён в моё прошлое практически также глубоко, как и я. Дима расспросил обо всём, начиная с самого раннего детства и заканчивая нашим знакомством. Правда, у нас была одна запретная тема. Мы, не сговариваясь, аккуратно обходили вопрос сожжения, ни разу и словом не обмолвились, что безоблачная жизнь рано или поздно прервётся.
***
Время шло, и мы с Яматовым начали выбираться из нашей берлоги. Дима изредка отлучался на работу, но всегда возвращался скоро, даже раньше, чем обещал. Всякий раз после короткой разлуки мы обнимались и целовались так, словно не виделись целую вечность.
Но чем счастливей и беззаботней проходили дни, тем сильней увеличивалось чувство тревоги. Сейчас затишье, но грядёт время бури.
— Мария, не жульничай, не порти сюрприз, — шепнул Яматов над ухом и в принудительном порядке убрал мои руки, которые так и норовили снять повязанный плотный платок с глаз.