В ловушке времени
Шрифт:
— Меня всегда интересовало перемещение душ.
— Никогда этим не занимался, — ответил Натаниель. — Но вот что странно: когда люди рассказывают о своих связях с потусторонним миром или о том, что они уже жили прежде в том или ином обличье, речь всегда заходит о каких-то знаменитостях. Скажи они, что это обыкновенный, скромный, безвестный средневековый бюргер, и я бы, может быть, расположился к ним. Так нет же — им подавай королей! На меньшее они не согласны!
Тува ухмыльнулась.
— Ну и чего ж ты тогда согласился?
— Положим, у меня свои тайные соображения. В этом городке учится Эллен.
— Эллен? — Тува насторожилась. — Ах, ну да, та самая унылая особа из Вальдреса.
Натаниелю следовало бы ответить, что Эллен совсем не унылая, но ему не хотелось затевать дискуссию. Он уже успел достаточно изучить Туву. Он знал, что она ненавидит всех красивых и удачливых девушек и воспринимает Эллен как соперницу, хотя самой ей Натаниель нисколько не нравился, вернее, в определенном плане он ее нисколько не интересовал.
— А мне ты не поможешь выяснить, жила я ли прежде? — спросила Тува.
— Вот уж чего не намерен делать, — ответил он резко, даже резче, чем следовало, так как ему хотелось беспрепятственно помечтать об Эллен.
Он не знал, где именно она живет, знал только, что она уехала в городок на западном побережье, чтобы продолжить свое образование — она изучала вопросы социального обеспечения. Ему нельзя было навещать ее, нельзя было! Но может быть, им все же удастся встретиться? Случайно?
Исколесив вдоль и поперек открытый всем ветрам городок, Натаниель с грустью отказался от дальнейших поисков. Пора была ехать к автопарому, который повезет их дальше, через морской пролив, туда, где живет пациентка с видениями. Тува в присущей ей язвительной манере уже неоднократно указывала ему, в какой стороне находится паром, но он прикидывался, что не слышит.
И тут он увидел Эллен. Она вышла из большого здания, наверное, это была школа. Резко затормозив, отчего Туву подбросило на сиденье, Натаниель выскочил из машины и закричал:
— Эллен!
Она собиралась было накинуть на голову капюшон своей подбитой мехом спортивной куртки, но услышав его крик, замерла.
У Тувы, глядя на них, защемило сердце; она почувствовала, как в ней поднимается глухой гнев — на них и на свою судьбу, которая так несправедливо обошлась с ней. Она увидела Натаниеля глазами Эллен: в дубленке, кожаных полусапожках, давно нестриженого — и на лице у нее появилось кислое выражение. Эллен подбежала к нему с разгоревшимися щеками, сияя от счастья, казалось, еще вот-вот, и она расплачется.
Тува отвернулась, чтобы не видеть их.
Но ей был слышен их разговор. В голосе Натаниеля звучало отчаяние.
— Поедем со мной, — произнес он тихо, как человек, который наперед знает, что не имеет права произносить такие слова.
— Ты в самом деле этого хочешь?
— Я, правда, не смогу взять
В голосе Эллен зазвучала боль.
— Осложнений? Что может быть хуже, чем эти долгие месяцы без тебя? Но… У меня нет с собой денег. Он нежно улыбнулся.
— До чего же приятно хоть куда-нибудь тебя пригласить! Пошли, паром отходит через несколько минут.
Эллен живо села в машину, и они успели к парому.
О, какое блаженство! Они снова вместе! Беспечные, неосторожные.
Ветер во фьорде был до того пронизывающий, что они тут же поспешили укрыться в недрах парома, в салоне, где сидели прочие пассажиры, стараясь не расплескать кофе и не выронить венские булочки. Поскольку они были не голодны, Натаниель просто-напросто отыскал свободный столик и усадил девушек на диванчик у стенки, а сам устроился напротив, спиной к салону. Скользнув по столешнице, его руки коснулись рук Эллен. Чуть подрагивая, пальцы их легко касались друг друга, ощупывали, исследовали, ласкали, сплетались… Это была опасная игра, она вызывала желание, которое нельзя было утолить.
— Не нужно было нам этого делать, — прошептал Натаниель. — Я имею в виду эту поездку.
— Я знаю. Я уже достаточно знаю о твоих способностях и вынуждена в них верить, хочу я этого или нет. Я знаю, что ты прав, — если мы не устоим, с нами произойдет что-то ужасное.
— Да, — подтвердил он, но глаза его при этом подернулись мечтательной дымкой, словно грядущее несчастье уже не было столь пугающим.
Эллен была безгранично счастлива оттого, что могла сидеть рядом и смотреть на него, а его нежная улыбка говорила ей, что он разделяет ее чувства.
— Фу-у-у-у! — с отвращением произнесла Тува. — Меня укачивает!
— От морской болезни есть таблетки, — рассеянно заметил Натаниель. — Эллен…
Но если Эллен ожидала, что за этим последует пылкое признание в любви, то она очень ошиблась.
— Кто-то за моей спиной все время наблюдает за нами, — продолжил Натаниель. — Кто это?
— А откуда ты знаешь, что он… — начала было Эллен — и улыбнулась. Она непроизвольно сжала его руку, словно только что обнаружила, кто он такой.
Тува ответила за нее.
— Этот тип сидит у противоположной стены. Он в щегольской капитанской фуражке, сдвинутой набок, из кармана у него выглядывает фляжка. А глаз он положил явно на тебя, Натаниель. Может, у него есть тайный порок.
— Ему есть что рассказать, — заметил Натаниель. — А ну-ка подбодри его улыбкой!
— Я?
Он имел в виду Эллен, но быстро поправился.
— Давайте обе.
— Нет уж, благодарю, — ответила Тува. — А то он еще подумает, что я захочу съесть его, приправив горчицей. Сладкие улыбочки — это по части Эллен.