В лучших семействах (Убийство миссис Рэкхем)
Шрифт:
– Вы снова вернулись к тому, с чего начали, – подытожил я. – Итак, он вне досягаемости. И что дальше?
– Вульф должен вернуться домой, возвратить деньги, которые миссис Рэкхем заплатила ему как задаток, предоставить вестчестерским парням копаться в этом убийстве, тем более, что это их прямая обязанность, и продолжать жить, как прежде. Можешь передать ему мои слова, но Бога ради, не распространяйся. Не я виноват, что такой тип, как Арнольд Зек, вне досягаемости.
– Но ведь вы и пальцем не пошевелили, чтобы к нему подобраться.
– Ерунда. Против лома нет приема.
– Да, это так же верно, как то, что колбаса – синоним слезоточивого газа. – Я встал, чтобы свысока метнуть на него уничижительный взгляд. – Вот
– Ладно, ладно, продолжай заливать.
– Непременно. Во-вторых, само послание мне не нравится. Признаю, что Ниро Вульф упоминал Арнольда Зека. Однажды мне довелось услышать, как он рассказывал целой семье о нем, только именовал его мистером Иксом. Вульф описывал трудности, с которыми столкнется, если нарвется на Икса, и присовокупил, что в той или иной степени знаком примерно с тремя тысячами жителей Нью-Йорка, но лишь о пяти из них может с уверенностью сказать, что они не имеют никакого отношения к деятельности Икса. Может, и остальные не имеют к нему ни малейшего отношения, а может, и наоборот. Другой раз мне случилось разузнавать про Зека у одного репортера, который, как выяснилось, обладал обширнейшими сведениями о людях, состоящих у Зека на жалованьи. Среди них политики, завсегдатаи питейных заведений, полицейские, горничные, адвокаты, частные сыщики, мошенники всех родов, наемные убийцы, возможно, даже домохозяйки – многое у меня из головы вылетело. Правда, инспекторов полиции он в отдельности не упоминал.
– Наверное, забыл?!
– Должно быть! И еще: возвращаясь к пяти исключениям, которые мистер Вульф сделал из трех тысяч своих знакомых... он не перечислял их по именам, но я уверен, что могу назвать, по меньшей мере, троих из них. До сих пор я полагал, что одним из двух оставшихся можете быть вы, но, видно, я заблуждался. Вы подчеркнули, что чертовски бы не хотелось, чтобы Вульф свернул себе шею именно в этой истории, где у него нет ни одного шанса. Вы не сочли также за труд явиться сюда с личным посланием, но в то же время не желаете, чтобы я распространялся на ваш счет, а это означает одно – если я упомяну о нашем разговоре кому-нибудь, кроме Вульфа, то вы обзовете меня подлецом, порочащим ваше имя. А что содержит ваше послание? Предостережение, чтобы Вульф не пытался подобраться к Зеку – и все. Если, честно отрабатывая полученный от миссис Рэкхем задаток, он заденет кого-то из тех, кому покровительствует Зек, то он должен вернуть задаток. Похоже, что передавая подобное послание самому лучшему, непревзойденному и неподкупному детективу в мире, вы оказываете Зеку услугу как раз того рода, за которую он должен отвалить кучу монет.
Он размахнулся правой. Я нырнул. Он вскинул левую руку, но я блокировал ее локтем. Он опять попробовал справа, но я легко увернулся, отступил и укрылся за столом Вульфа.
– Послушайте, – начал я, – вы в меня и за год не попадете, а вас я бить не могу. Я на двадцать лет моложе, а вы к тому же еще и инспектор уголовки. Если я неправ, то когда-нибудь извинюсь. Если – неправ!..
Он повернулся и вышел вон. Я не стал его провожать.
10
Прошло три недели.
Сначала, в первую ночь, я ожидал, что весточка от Вульфа придет вот-вот, ну через какой-то час. Потом я начал ждать ее весь следующий день. По мере того, как ползли дни, все во мне кипело, и я уже ждал каждую неделю. Когда минул май, а за ним и изрядный кусок июня, и, если верить календарю и зною, лето стояло в самом разгаре, я уже уверился, что не дождусь ее никогда.
Но сперва давайте покончим с апрелем. Делу Рэкхем была уготовлена судьба тех удивительных преступлений, которые так и не завершались тем, чтобы кому бы то ни было предъявили обвинение в предумышленном
Три раза меня вызывали повестками в Уайт-Плейнз, и трижды я мотался туда без малейшей пользы для кого бы то ни было, включая себя самого. Всякий раз я тупо бубнил как попугай, повторяя слово в слово свои собственные показания, а они всякий раз пытались придумать новый способ, как задавать те же самые вопросы. Чтобы хоть как-то размять мои угасающие умственные способности, я попытался было выведать, не поделился ли Кремер своими подозрениями насчет Арнольда Зека с Арчером и Беном Дайксом, но если и поделился, то, как я и предполагал, держались последние стойко и виду не подавали.
Так что все сведения я черпал исключительно из газет вплоть до того вечера, когда в ресторане «Джейк» наткнулся на сержанта Пэрли Стеббинза и заказал ему омара. От него я узнал две новости, не предназначавшиеся для печати: двух экспертов из ФБР вызывали, чтобы разрешить спор о том, можно ли снять пригодные для опознания отпечатки пальцев с резной серебряной рукоятки ножа, и они проголосовали против; Барри Рэкхема продержали в Уайт-Плейнз целых двадцать часов, пока бушевали страсти по вопросу о том, достаточно ли у полиции оснований для его ареста. И на сей раз аргументы «против» перевесили.
Должен сказать, что за те дни я не слишком переусердствовал. Я решил, что пока не пройдет месяц с момента исчезновения Вульфа, рыть землю и суетиться я не стану; поэтому вплоть до самого девятого мая я наверстывал упущенное, не пропуская ни одного мало-мальски стоящего бейсбольного матча и наслаждаясь другими почти забытыми прелестями личной жизни, о чем, впрочем, умолчу. Кроме того, я помог Фреду Дэркину завершить дело с отравленным письмом, а также расправился с остальными долгами Вульфа – ничего достойного изложения, – прокатился на Лонг-Айленд, чтобы проведать Теодора и орхидеи в их новых хоромах, и еще поставил одну из машин, новый «седан», на прикол в гараж за ненадобностью.
Однажды, когда я сидел в ресторане «Рустерман» у Марко Вукчича, он, подписывая очередные чеки и счета за телефон, электричество и мое жалованье, поинтересовался состоянием наших финансовых дел. Я сказал, что на нашем счету в банке чуть больше двадцати девяти тысяч, или, точнее, – девятнадцати, поскольку десять тысяч задатка от миссис Рэкхем я рассматривал как нечто эфемерное.
– А можешь принести мне завтра чек на пять тысяч? Выписанный на получение наличными.
– Запросто. Но, поскольку я бухгалтер, то должен знать, на какую статью его отнести?
– Ну... скажем, на текущие расходы.
– Поскольку я также лицо, которому придется отвечать на расспросы ищейки из налогового управления – какого рода расходы?
– Допустим... на дорожные.
– Чьи, откуда и куда?
Марко поперхнулся и выдавил странный звук иностранного происхождения, явно означавший нетерпение.
– Послушай, Арчи, мне выдана генеральная доверенность безо всяких условий и ограничений. Принеси мне, пожалуйста, чек на пять тысяч долларов в удобное для тебя время, но не мешкай. Я решил украсть эти деньги у моего старого друга, Ниро Вульфа, чтобы потратить их на молоденьких девушек, а может, на оливковое масло, кто знает.