В любви брода нет
Шрифт:
Геральд стремительно вышел из кухни и занялся тем, что принялся перетряхивать Данилкин рюкзачок. Так они провозились с полчаса, споря и шутливо переругиваясь по поводу каждой вещи. Потом Данила начал одеваться в новые джинсы и куртку, которые ему привез отец, а Геральд снова вернулся в кухню.
— Вера… — позвал он, встав в дверях. — Посмотри-ка на меня, дорогая.
Она повернулась спиной к окну и уставилась ему в переносицу. Видеть его глаза было выше ее сил.
— Умница, — сказал он тоном хозяина, похвалившего свою собаку. — Я вот что хочу тебе сказать перед отъездом… Не вздумай что-то затевать за моей спиной. Я, кажется,
Ей очень хотелось возразить, очень. Сказать, что никаких «нас» давно нет и быть не может. Что хорошего быть ничего не может. И послушной бесконечно она быть не может тоже. Но… она лишь молчала, покорно кивая каждому его слову. Не соглашалась, нет, просто делала вид.
Потом она проводила их до машины. Долго обнимала и целовала Данилку, изо всех сил сдерживая слезы. Позволила Геральду поцеловать себя в щеку и ушла домой.
А дома пустота, тоска и все то же одиночество, только во сто раз ощутимее и острее. Данилка уехал… Ее милый, родной и самый любимый в мире человечек уехал от нее со своим отцом, не сумевшим стать ей хорошим мужем, став зато отменным палачом.
Верочка бродила по квартире, трогала вещи сына. Перебирала носки и рубашки, забракованные Геральдом и выложенные им из рюкзака сына. Складывала все это обратно в шкаф и безостановочно ревела.
Прошел час, второй, она все так же слонялась по комнатам. Даже пыталась создать какую-то видимость уборки. Но потом задвинула пылесос обратно в кладовку, бросив сверху тряпку, которой обычно вытирала пыль. Не получалось у нее отвлечься. Совсем не получалось. Мысли снова и снова возвращались к решению, принятому ею пару дней назад. Имела ли она право решать все за них обоих?! Могла ли взять на себя такую ответственность?! Наверное, нет. Но выхода-то не было! Никакого выхода не было, кроме как уехать, и сделать это надо как можно быстрее. Тайно, под покровом ночи…
Верочка невесело усмехнулась. Пожалуй, такие меры были излишними. Им и так удастся скрыться от Геральда, стоит лишь продать квартиру и мебель. Наверное, она не имеет права распоряжаться его мебелью, но придется. Им с сыном будут нужны деньги. Да и уезжать придется налегке.
Завтра… Уже завтра в полдень у нее состоится встреча в «Тагриусе», так именовалась фирма, занимающаяся сделками с недвижимостью. Они помогут ей. Непременно помогут, и все проблемы сами собой разрешатся. Главное — не терять надежды…
Верочка пошла в ванную, пустила воду и подставила распухшее от слез лицо под ледяные струи. В голове тут же зазвенело от холода, а зубы принялись звучно клацать. Но это ей даже понравилось. Это помогло ей хоть ненадолго отвлечься от тягостных дум. Верочка, подумав, добавила горячей воды и вымыла голову. Потом очень тщательно расчесывалась, долго сушила волосы феном и еще дольше укладывала их. Она постояла у зеркала, повздыхала и вдруг непонятно с чего потянулась к косметичке. Слегка подвела глаза, чуть мазнула светло-голубыми тенями по векам, подкрасила ресницы. Оглядела себя придирчиво и чуть успокоилась, следов слез не было заметно. Можно выбираться в город. Ей не нужны продукты, Геральд привез все необходимое и долго и с наслаждением забивал полки холодильника и шкафов. Покупать она ничего не собиралась. Ей нужен воздух,
Тщательно одевшись в вещи, подаренные когда-то мужем, ставшим бывшим и ненавистным, Верочка вышла из квартиры, заперла дверь, шагнула к кабине лифта и нос к носу столкнулась с Назаровым.
— Здрасте, — скованно поздоровался он и не к месту козырнул. — Уходите? А я к вам.
— Здравствуйте, Александр, — сдержанно поздоровалась Верочка и вошла в лифт. — А я вот решила выбраться в город.
— А… А можно мне с вами? — попросил он и затравленно заглянул ей в глаза. — Не сочтите меня назойливым… Мне просто хотелось посоветоваться с кем-то. И так получается, что, кроме вас, и не с кем…
Он не собирался говорить ей ничего подобного. Шел просто так, наугад. Просто потому, что очень захотелось увидеть ее.
Увидел…
Ничего не изменилось, черт возьми. Она по-прежнему была прекрасна и недосягаема. А он все так же смущался в ее присутствии. И еще цедил из себя слова, просто как пацан какой-то!..
Назаров вошел следом за ней в лифт и нажал кнопку первого этажа. Они ехали молча. Верочка смотрела куда угодно, но только не на него. А он, напротив, никуда больше смотреть не мог, кроме как на нее. От нее дурманяще пахло свежестью и тонкими духами. Не иначе, подарок бывшего, кольнуло его ревностью. Он тяжело вздохнул, пропустил ее вперед, когда лифт остановился, и поплелся следом.
Верочка шла, не оглядываясь.
Если честно, то она была удивлена его скованностью. Неужели он и правда влюблен в нее?! Просто пушкинские страсти какие-то, честное слово. Краснеет, вздыхает, смотрит с немым обожанием. И это взрослый современный мужик, проработавший в милиции не один год, испытавший много боли и знавший о смерти и бедах не понаслышке. Когда сидел на ее кухне, напросившись на чай, он вел себя несколько иначе. Она и уверенность, и силу в нем тогда почувствовала, мелькнула даже шальная мысль попросить его о помощи. Она, конечно же, быстро отогнала ее от себя, но все же…
А разве на такого, какой он теперь, можно положиться? Разве можно опереться на его твердое плечо или попросить защитить ее от Геральда?!
— Вера! — вдруг окликнул ее Назаров, заметно поотстав.
Она остановилась. Оглянулась и, к изумлению своему, обнаружила, что он разозлился.
— Я вас слушаю, Александр. Вы о чем-то хотели со мной посоветоваться, не так ли? Я слушаю вас, у меня, знаете ли, со временем не очень, — зачем-то слукавила она и даже посмотрела на часы.
— Да врете вы все, Верочка! — вдруг с чувством воскликнул Назаров, подходя к ней ближе. — И не спешите вы никуда. Просто решили прогуляться, я же не вчера родился, вижу…
— Да? — Она изумленно вскинула брови. — Ну, коли вы такой… Чего же тогда ведете себя так…
— Как? — Он мгновенно насупился, опустив глаза на свои ботинки в засохшей грязи, оставшейся после сегодняшних прогулок по Верхней Нагорной.
— Неуверенно, как подросток, — подначила его Верочка, ей вдруг сделалось смешно и интересно, совсем как в юности, когда знакомый мальчик все хотел ее поцеловать, да так никогда и не решился.
— Что верно, то верно, — покаялся Назаров и улыбнулся ей. — Я не из таких, что пришел, увидел, победил… Да и вы не из тех, которых можно красивыми словами пленить. Вот не вижу вас, кажется все простым и несложным. А увижу, и язык деревенеет. Чертовщина, как вы думаете?