В любви дозволено все
Шрифт:
С этой мыслью Сьюзен принялась осматривать поднос, принесенный стражем. На подносе оказалась яичница из слегка взбитых яиц, чуть смазанные маслом тосты, апельсиновый сок, стакан молока, кувшинчик кофе. Принес Уайлдер и вилку и ложку из пластмассы. Ножа — настоящего — не было, конечно, и в помине. Такая ошибка ему бы дорого обошлась. Хотя у Сьюзен потекли слюнки, а в животе заурчало, она повернулась спиной к еде. Лучше умереть с голоду!
— Ешьте! — приказал Уайлдер, придвигая кресло от письменного стола, в которое и уселся.
— Я не голодна, — упорствовала Сьюзен, решившая сопротивляться любым способом.
—
— Не буду.
Он вскочил и мгновенно оказался рядом со Сьюзен. Уайлдер возвышался над ней наподобие башни, сложив руки на груди, как заправский надсмотрщик.
— На вашем месте, миссис Ранделл, я бы выполнял все требования, — принялся увещевать он свою пленницу голосом, от которого мороз дерет по коже не хуже, чем от вопля людоеда-дикаря. — Я не получал приказа отделаться от вас — по крайней мере пока. Но это не означает, что я не могу быть весьма неприятным, если меня вывести из себя. А потому советовал бы вам быть немного покладистей.
Потрясенная, Сьюзен на какой-то миг подняла голову и расширенными от ужаса глазами впилась ему в лицо. Под этим взглядом Фрэнк с трудом удержался, чтобы не плюхнуться рядом с ней, не обнять, не рассказать, кто он такой на самом деле. Но минутная слабость прошла, и он быстро овладел собой.
Поначалу Уайлдера просто ошеломило невероятное предположение Сьюзен. Как можно было принять его за сообщника Люка Трейдера? Неужто неустанная забота о ней в те дни, когда она металась в жару, ничего ей не подсказала? Хотя, с другой стороны, разве не он подсунул ей отраву, не он организовал похищение? Конечно, живя в своем тесном домашнем мирке, вращаясь в кругу знакомых художников и издателей, она никогда в глаза не видала королей наркомафии или их подручных. Откуда ей было знать, что они из себя представляют? Само собой разумеется, Сьюзен не имела ни малейшего понятия о том, как бы с ней обращались, будь Уайлдер одним из них.
К этому времени она умирала бы медленной смертью в полном одиночестве, в темноте и смраде. Или благодаря своему слишком уж острому язычку, возможно, была бы уже мертва. Даже он, выдержанный и невозмутимый человек, и то не раз испытывал желание придушить Сьюзен.
Пусть пребывает в заблуждении, будто Уайлдер служит Люку Трейдеру, лишь бы не ерепенилась и не выкидывала фокусы. Уайлдер предчувствовал, что по мере того, как к Сьюзен будут возвращаться силы, она будет становиться все упрямее. Черт побери, с ней бы и у святого лопнуло терпение! При таком несносном характере, стоит ей узнать, что Уайлдер — заместитель начальника полиции и вопреки ее воле, да к тому же по указанию отчима лишает ее свободы, как она тут же поднимет открытый бунт.
Двух мнений быть не может: в таком случае Фрэнку придется держать ее круглые сутки под замком до тех пор, пока не закончится судебный процесс, не то эта леди наломает таких дров! Крутые меры ему не по вкусу, но что делать, если Сьюзен отказывает здравый смысл. И хотя Уайлдер останется строго в рамках полномочий, он прибегнет к своего рода предварительному заключению — правда, лишь в самом крайнем случае.
А пока суд да дело, пусть думает о Фрэнке все, что ей заблагорассудится. Лгать, конечно, отвратительное занятие, но и невооруженным глазом видно, что Сьюзен становится намного сговорчивее, когда ее немного припугнуть или подпустить строгости.
Рано или поздно Сьюзен убедится, что Фрэнк далек от того, чтобы причинить ей зло. И если все пойдет хорошо, к тому времени Сьюзен поймет: он вызывает огонь на себя и со всех точек зрения им надо держаться вместе. Естественно, она ни за что не упустит возможности отыграться на нем, когда наконец придет время услышать правду, и уж постарается сообщить ему о своем мнении. Тогда только увертывайся! Но, может быть, выпустив пар, она успокоится и воспримет все как должное? И не будет выпрыгивать из окон, что обязательно случилось бы сегодня, войди он в комнату чуть позже.
— Ваш завтрак стынет, — сурово напомнил Уайлдер.
Прошло несколько долгих минут, а Сьюзен не подавала никаких признаков, что намерена безропотно подчиниться обстоятельствам. Она колебалась, словно прикидывая свои возможности. Фрэнк терпеливо ждал, обдумывая в то же время свои действия на случай, если Сьюзен действительно вынудит его применить силу. Наконец она соблаговолила встать и, глядя мимо Уайлдера, взять поднос. Не говоря ни слова, поставила его себе на колени, нашла вилку.
Облегченно вздохнув, Уайлдер отошел в сторону. Он собрался было вернуться в кухню, чтобы дать ей спокойно поесть, но передумал, остановившись посреди комнаты. Если не присмотреть за ней, как узнаешь, поела она или назло ему отправила завтрак нетронутым в унитаз. А без пищи ей никогда не восстановить силы. И все кончится каким-нибудь жутким срывом. Равно как и в том случае, если она не станет принимать лекарства, оставленные врачом.
— Не забудьте и о таблетках, — назидательно сказал Фрэнк, опускаясь в кресло у письменного стола.
Сьюзен одарила его ненавидящим взглядом. Что-то зловещее мелькнуло в ее темно-карих глазах.
— Это антибиотики, — терпеливо добавил Уайлдер, собирая в кулак остатки своей выдержки. — Против возможной инфекции в горле.
Новый взгляд — так смотрят на червя, раздавленного на дорожке сада. Сьюзен горько вздохнула, отложила вилку, взяла в рот таблетку и запила соком. Затем трапеза была продолжена. И все без единого слова. Как будто Уайлдер — пустое место.
Скрестив руки на груди, он беззастенчиво рассматривал свою пленницу и медленно считал до десяти. Ну и штучка! Кажется такой маленькой и хрупкой на этой неприбранной постели. Темные волосы разметались по плечам. В лице ни кровинки. Одежда висит на ней как на вешалке. Но смелости у этой леди — хоть отбавляй. Никакие превратности судьбы, похоже, не в силах поколебать ее бесстрашия.
Гибель мужа многое перевернула в ее жизни, несколько месяцев она находилась в жуткой депрессии, ей хотелось умереть, о чем она говорила Максвеллу. Но судя по тому, как Сьюзен держится в последние дни, в ее намерения больше не входит наложить на себя руки. Во всяком случае ничего такого Фрэнк в ней не заметил. Что и говорить, иные ее поступки заставляли призадуматься, однако теперь Фрэнк на многое будет смотреть другими глазами. Сьюзен вбила себе в голову, что он из банды Трейдера, а потому борется за свою жизнь, а не за то, чтобы уйти из нее. От сознания того, что их интересы совпадают — пусть лишь в этом, — у Фрэнка потеплело на душе.