В любви дозволено все

Детли Элис

После возвращения на «Утреннюю звезду» Сьюзен поставила глиняный горшочек с запеканкой в духовку и ушла в каюту, чтобы смыть с ног въедливую морскую соль. Переодевшись в чистый свитер, она вернулась на кухню, а несколькими минутами позже, тоже переодевшись после душа, к ней присоединился Уайлдер.

Она нарезала пару яблок и бананы, сдобрила их небольшой порцией ванильного йогурта, найденного в холодильнике. Уайлдер тем временем накрыл столик в салоне и поставил на плиту кофейник. Она проскользнула мимо Фрэнка в узком проходе, чтобы заглянуть в духовку: запеканку пора было вынимать.

— Почему бы вам не поручить эту работу мне? — предложил

Фрэнк, запасшись заранее рукавицами.

— С удовольствием, — искренне обрадовалась она.

Посторонившись, Сьюзен позволила ему достать раскаленный горшочек из духовки. Фрэнк понес его на стол, а она закрыла дверцу и заглянула в холодильник.

— Хотите молока или что-нибудь прохладительное?

— Молока.

— Пожалуй, и я тоже.

Держа в руках пакет молока и миску с салатом, Сьюзен вошла следом за Фрэнком в салон.

Ужин прошел в молчании, они лишь изредка обменивались короткими замечаниями, зато оба с завидным аппетитом налегали на еду. Сьюзен, не вполне, правда, уверенная; доволен ли Фрэнк, спокойно наслаждалась теми дружескими отношениями, которые установились между ними с их сегодняшней поездки на остров. Не хотелось ни говорить, ни делать ничего, что могло бы испортить благодушное настроение. Когда ужин закончился, Сьюзен очень огорчилась, что не может придумать убедительной причины, чтобы задержаться в салоне. Ей осточертела тесная каюта, в которой она провела почти все время, с тех пор как оказалась на борту яхты.

Если она останется на кухне или в салоне, Уайлдер найдет этому одно-единственное объяснение: Сьюзен хочется подольше побыть с ним. И несмотря на то что так оно и есть на самом деле, было бы разумнее не давать ему повода возомнить о себе невесть что. Но теперь, когда она уже относится к нему с такой… сердечностью. И без того от него наверняка не укрылось, какое несказанное удовольствие доставила Сьюзен их совместная прогулка. Но это тот предел, до которого она могла быть искренней с Фрэнком, не требуя от него никаких объяснений. Дальнейшее сближение могло быть чревато ужасными признаниями, а она очень дорожила только что обретенным душевным покоем. Как бы там ни было, Сьюзен не смеет рисковать, давая ему понять, что сама желает большего.

И все же, когда она вполголоса пожелала ему спокойной ночи и понуро поплелась к выходу, а Уайлдер вдруг встал у нее на пути, у Сьюзен екнуло сердце. Одно его слово, один все понимающий взгляд, и у нее, кажется, не будет сил уйти.

— Не хотите надеть куртку и выйти со мной на палубу? — негромко спросил он и ободряюще улыбнулся. — Если вы не против, мы могли бы выпить кофе наверху и полюбоваться закатом.

Отказываться от любезного предложения было бы невежливо, в конце концов он может подумать, что ее воспитание оставляет желать лучшего, рассудила Сьюзен и улыбнулась в ответ.

— Пожалуй, можно.

— Отлично. Я иду за кофе, а вы — за своей Курткой.

Уайлдер вернулся в кухню. Словно на крыльях, Сьюзен понеслась в свою каюту, но по дороге неожиданно почувствовала, что мужество оставляет ее. Мысленно она упрекала себя за то, что согласилась… так легко. Она твердо знала, что можно и чего нельзя допускать в отношениях с Фрэнком. Сидеть с ним на палубе, любуясь закатом, относилось к последнему.

Как так получалось — ему достаточно было всего-навсего по-доброму взглянуть на нее, и Сьюзен становилась податливой, как воск. И ведь не требовал он от нее чего-то большего, чем простое товарищеское участие. Только Небу известно,

как жадно стремилась к тому же сама Сьюзен. Она всегда считала себя любительницей одиночества, но в последнее время ей так редко удавалось пообщаться с кем-то, что даже она затосковала. Признаться, если бы выбор был за ней, Сьюзен предпочла бы провести в компании Уайлдера любой из этих бесконечно тянущихся дней, чем оставаться одной. Или любую из ночей…

— И к черту всякие предосторожности! — прошептала Сьюзен, хватая на бегу куртку.

Но между ними не должно оставаться никаких недоговоренностей.

Если бы она была хоть чуточку посообразительнее и сумела преодолеть свою робость, можно было бы рандеву на палубе провести с пользой для себя. Например, набраться храбрости и расспросить Фрэнка о том, что мучило ее уже несколько дней. Чему бы это повредило? Тем более что Сьюзен решила больше не осторожничать.

Конечно, нет никакой гарантии, что ей придутся по вкусу, если и вовсе не ошарашат, полученные ответы. Однако как теперь Сьюзен чувствовала себя более открытой для радости, так с большей стойкостью, чем прежде, могла бы пережить и огорчение. По правде говоря, она считала бы удачей любую информацию, которая помогла бы ей понять Фрэнка и разгадать, что двигало им, когда он отважился похитить ее. Любая новая деталь, самая несущественная мелочь — все годится, лишь бы не оставаться в неведении и не терзать себя самыми фантастическими подозрениями.

С другой стороны, не исключено, что Фрэнк попросту утаит правду о себе. Хотя, ежели такое и случится, Сьюзен достаточно хорошо изучила его, чтобы поймать на лжи. Впрочем, она готова выслушать откровенные небылицы — даже это даст ей пищу для размышлений и раскроет что-то новое в облике Уайлдера.

Так или иначе, она поставила себе цель разузнать побольше об этом человеке. И приглашение на палубу дает прекрасную возможность начать операцию. При должной выдержке Сьюзен сможет установить, действительно ли Фрэнк Уайлдер тот самый человек, за которого она его принимает.

Фрэнк в наброшенной на плечи куртке ожидал ее у трапа. На подносе в его руках стояли две чашки сваренного им кофе. Подошедшую Сьюзен он встретил неожиданным вопросом:

— Понимаю, что не имею права спрашивать, но уж больно хочется узнать. О чем вы думаете?

— Почему вас это интересует? — ответила Сьюзен вопросом на вопрос. Почувствовав, что начинает краснеть, она опустила голову. Не хватало только, чтобы Уайлдер заметил ее смущение. Прочитать, что творится в ее душе, для Фрэнка, по-видимому, давно не составляет никакого труда. А помогать ему в этом она абсолютно не намерена.

— Минуту назад у вас было такое странное выражение лица. Может, вы передумали подниматься на палубу?

— Да нет же, вам показалось, — как можно тверже сказала Сьюзен.

Она наконец осмелилась взглянуть на Фрэнка и уже не смогла отвести глаз — ее словно заворожили тепло и умиротворение, излучаемые его голубыми глазами.

— Ну вот и хорошо. — Жестом он пригласил ее к трапу. — Прошу вас, миссис Ранделл.

Внезапно Сьюзен охватила паника, ей захотелось спрятаться в своей каюте, и все же она начала медленно подниматься вверх. Сердце колотилось, руки дрожали. Может, лучше не знать, кто он на самом деле? Хотя мир не перевернется, если она разузнает о нем побольше. К сожалению, только время покажет, как ей следовало поступить. Но ведь Сьюзен не может быть уверена, что время работает на нее. По крайней мере, пока они не поговорят.