В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 1
Шрифт:
Увы, этот запах прекрасен только в первые секунды. Наслаждаться им до бесконечности не возможно – слишком резкий, через чур ароматный и даже грубоватый.
Оценка запаха…
Он знал лишь один запах, который мог и хотел вдыхать целую вечность, который мечтал услышать снова в течении всех этих грёбаных лет! И не просто желал его услышать, нет… Он жаждал надышаться им, подобно наркоману, втягивающему долгими часами в свои лёгкие нескончаемые испарения психотропных препаратов! Он бы узнал его среди тысячи других, даже с закрытыми глазами, даже спустя столько времени, потому что он хотел его услышать, прочувствовать,
Она не имела права отбирать у него доступ к его самым безумным привычкам и делать их настолько недосягаемыми, до приступов бешеной ненависти, до неконтролируемых срывов агонизирующей истерии, до безумного реального желания убить, разорвать любого, кто попытается его остановить или подсунуть жалкую подделку. Эту ломку не возможно пережить-переждать-перетерпеть-переболеть! Она навечно пропечатана-прошита в твоём мозгу, в твоей крови, твоей ДНК, в болезненных кровоточащих рубцах, которые хрен снимешь-срежешь ни одним из известных хирургических лазерных корректоров. Это и есть тот самый вирус, который не поддается уничтожению, даже при полной перепрошивке ведущей памяти.
Так что клянусь, дорогая, я вытяну из тебя всё, до самой последней капли, до самой последней микрогранулы, молекулы и атома всей твоей сущности, всей твоей боли, всех твоих запахов и вкусов! Ты вернёшь мне всё до самой последней микросекунды! И первое, что я сделаю, заставлю смыть с тебя всю твою прошлую жизнь, всю тошнотворную вонь парфюмов, косметических средств и отпечатков людей, прикасавшихся к тебе все эти годы! И если понадобится, я сам сдеру их с твоей кожи металлической мочалкой! Смою запахом твоих слёз и боли! Каждый чужой грёбаный отпечаток-прикосновение не моих рук, не моей кожи, не моего рта, языка… не моего члена!
О, да! Я взыщу с тебя по полной, ещё и с процентами, в этом можешь не сомневаться! Я заберу у тебя всё, чего ты лишила меня за эти годы! Заберу то, что всегда было по праву только моим – заберу тебя!
***
Пузырьки газа игристого вина ударили в нос, и я едва не поперхнулась. Чёрт, от одного единственного глотка!
Голова дико кружилась ещё до того, как я позволила Эвелин Гувер всунуть мне в руку почти полный бокал с шампанским.
Зараза! Мне абсолютно не хотелось пить, даже самое дорогое полусладкое розовое шампанское, даже пусть оно было самым вкусным шампанским в мире! Меня и без вина в эти самые секунды размазывало-растягивало по невидимым стенкам убойного аттракциона "Глобал-Вижн". Лучше бы вы мне дали пару таблеток какого-нибудь викодина (одной будет явно маловато!).
– Что ж, с этого момента вы официально становитесь частью нашей компании, а значит… Кроме нудных и скучнейших пунктов обязанностей работника и работодателя, прилагается не менее маловажный список с приятными дополнительными бонусами!..
Хорошо, что в этот самый момент я не делала никаких глотков. Я практически поперхнулась от втянутой порции воздуха… от чувства реального холода, вонзившегося снаружи и изнутри в мое горло ощутимым жгутом-стяжкой… ледяной ладони или ошейника…
Не знаю, что именно выбило в очередной раз из шаткого равновесия – то, что я стала частью компании
Мэндэлл-старший приблизился ко мне еще на пару шагов. Хренов шоумен, помешанный на спецэффектах и прочей зрелищной мишуры. Наверное ни дня не может прожить, чтобы не пустить кому-нибудь пылью в глаза, не важно кому – друзьям или конкурентам.
И что я теперь должна сделать? Расширить глаза и распахнуть от восхищенного предвкушения ротик?
– Оговоренный в контракте в третьей части соглашения, в виде обязательных привилегий для особо ценного сотрудника! – не особо изящный жест рукой далеко не ловкого иллюзиониста.
Перед моим лицом, всего в нескольких дюймах, зависает пара связок ключей. У меня и в самом деле самопроизвольно приоткрывается рот. Вот только брови сводит на переносице болезненной судорогой.
Еще не догадываюсь от чего ключи в первой связке, но брелок с пультом и стальное кольцо с трехлучевой звездой по центру выдали ответ-догадку раньше, чем присутствие недостающего к ним элемента.
Я буквально подавила острый приступ кашля из-за сильнейшего удара-толчка изнутри по грудной клетке, с последующим заходом бешеной аритмии.
Значит шоу продолжается? И чем дальше-глубже, тем явственней подчерк и рука, писавшего весь этот сценарий. И почему-то мне кажется, что часть из присутствующих здесь свидетелей-участников, даже не догадывается, что для всех и каждого выделена определенная роль. И центральная фигура в лице Дэниэла Мэнделла-старшего не является исключением!
О, да, господин король, вы действительно король, но в этом вся ваша беда, поскольку вы самая слабая фигура на всём поле. Вот только, кто же я? Или… где сейчас самый сильнейший и практически неуязвимый противник? Тайный советник, первый министр, теневой канцлер или просто ферзь?.. Он правда противник или у меня в который уже по счёту раз разыгралось воображение?..
– Обязательные привилегии? – боже, как же трудно выдавить хотя бы некое подобие улыбки. Нет, не благодарной! У меня нет абсолютно никакого чувства благодарности, только вскипевший подкожными волдырями выбивающий приступ страха-сомнения… необъяснимое едва контролируемое ощущение отчаянного сопротивления!
Это далеко не безвозмездные подарки от щедрых волхвов. И за все эти так называемые привилегии придется отчитываться не меньше, чем за ежегодный оклад в 10 миллионов!
Почему я не послала вашу семейку навсегда и безвозвратно? Как я позволила себя уломать на всё это… безумие?!
– Теперь вы лицо нашей компании, Алисия! Вы становитесь частью нашей большой сплочённой семьи и каждый обязан видеть и знать, насколько мы холим и лелеем свои самые ценнейшие рабочие кадры. Пункты в договоре, принятые с обеих сторон и не подлежащие обсуждению или отказу после подписания соглашения. Просто, успокойте старика и скажите, что вы не входите в секту пуритан, мормонов или ещё бог весть каких там помешанных на сыроедении аскетов!
Очередной всеобщий взрыв смеха над очередной шуточкой короля, вот только меня едва опять не передёргивает от его очередного жеста-прикосновения. Перехватывает мою сомлевшую (почти окоченевшую) правую руку, чтобы приподнять её ладонью вверх и вложить эти грёбаные ледяные ключи в мои подрагивающие пальчики.