В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2

Владон Евгения

Бл**ь, что он творил? Хотел, чтобы ты кончила только от одного его присутствия и визуальных ласк? Боже, а ведь она уже реально, почти была на этой грани, всего в ничего, в нескольких микронах от его щадящей ласки… Еще немного, и она взмолиться об этом со слезами и истерикой.

– Тебе надо успокоиться. Ты же не хочешь, чтобы твои выделения прошли на юбку? – твою еб**ь… тогда какого хрена он все это творил, смотрел на тебя затуманенным взглядом порочного демона-искусителя, словно в открытую наслаждался твоей немощью и рассыпавшемся в его пальцах безволием? Будто и вправду стирал последние границы, разделявшие вас все эти годы, всё безвозвратное прошлое, прошивая их дни и секунды микростежками по микроразрывам твоей сердечной мышцы. Мучительно долго, ласково и невыносимо болезненно!

Не успеваешь очнуться от его последней фразы или словесной пощечины,

когда тебя выбивает новой, более нещадной волной-ударом. Теряешь ощущение его пальцев, взгляда и всего тела, как только он делает неожиданный шаг в сторону, к кровати, отворачиваясь и неспешными движениями выбирая новый инструмент своей предстоящей пытки. Неужели надо было пройти такому количеству времени и стольким манипуляциям с действиями между вами обоими, чтобы до тебя наконец-то дошел смысл происходящего и только лишь сейчас – он одевал тебя!!! Он "помогал" тебе одеваться, а не намеревался тебя трахнуть или повторить попытку с иррумацией!

И ты не падаешь на подкосившихся ногах, теряя за считанные мгновения и без того шаткое равновесие только благодаря толстому стеклу, ледяной опоре, впивающейся в твой затылок, плечи и лопатки тысячами кристаллами отрезвляющей реальности. И возможно не срываешься в рыдание только из-за их ментоловых нитей, затянувших свои тугие петли на трахее и голосовых связках удушающим кляпом.

Дыхание, сердце, парализованное сознание – перехватывает предсмертной остановкой или внутренней удавкой, когда твои глаза фиксируют каждое проделанное им движение и выбранную вещь. Он и вправду собирался и дальше тебя одевать, как ни в чем ни бывало и как ту маленькую девочку?..

– Я в состоянии сделать это сама… – разве что не в состоянии произнести это уверенным твердым голосом и отлипнуть от стекла панорамного окна. Ты не то что это пытаешься из себя выдавить, ты уже жалеешь, что рискнула открыть свои дрожащие губки и вымолвить всё это вслух.

Поворот его сверхспокойного бесчувственного лица с пересечением клинков пронизывающих насквозь глаз буквально стоил тебе нескольких лет жизни или скорее прошелся ледяными лезвием хирургического скальпеля еще несколькими надрезами по твоей сердечной мышце. Ему только не хватало тех самых черных кожаных перчаток Billionaire Italian Couture на обе руки, тогда бы картинка была бы просто идеальной. Черный твидовый костюм с отливом от Brioni (не иначе) безупречной посадки или второй защитной кожей поверх совершенной фигуры с королевской осанкой и отточенными манерами-движениями пресыщенного светского льва; сорочка Eton из египетского хлопка цвета угольной золы с пуговицами и запонками инкрустированными искусственными черными бриллиантами; черный галстук из итальянского шелка и только от Pietro Baldini, сшитый вручную и подстегнутый к планке рубашки платиновым зажимом с натуральным алмазом в четыре карата, не меньше! Что ещё? Кожаные туфли от Berluti? Часы с небьющимся титановым корпусом от Audemars Piguet? Сколько раз тебе придется видеть его в подобном преображении, в вещах, которые не купишь с бешеной скидкой в секонд-хенде, и в образе, который будет преследовать тебя остаток жизни в самых жутких кошмарах и в убивающих из ночи в ночь черно-белых снах? И сколько ещё должно пройти времени, пережито утренних воскрешений, пересечений с его глазами, тенью, тьмой, бездной, чтобы ты наконец-то до конца осознала и приняла данный факт окончательно и безвозвратно? Ты не знаешь этого человека, это не твой Дэнни! Это Дэниэл, мать его, Мэндэлл-младший!

– Ты и вправду думаешь, что меня сейчас интересует, что ты в состоянии сделать, а что нет? – даже пояс для чулок и кожаный топик-лиф в его руках почему-то не вызывают никакого приступа истерического веселья или смеха. Какая разница, что держат его пальцы – острый скальпель или кружевную полоску шелковой ленты. В ладонях искусного палача любая вещь может стать смертельным орудием пыток.

– Подойди… ближе!

Если бы ты только могла, хотя бы отвести в сторону взгляд… Но он не позволит, не отпустит, не допустит подумать о чем-то сокровенном, впустить в твою голову непозволительную мысль или желание, потому что всё это отразится в твоих глазах, в перехватившем дыхании и в бешеной пульсации сердца. Сбежать? Одним немощным рывком прямо сквозь стекло за твоей спиной?..

– Эллис, не заставляй повторять меня дважды…

И не важно, что ты не можешь вынудить себя это сделать, сойти с места или каким-то чудом заставить свои ноги передвигаться. Ты все равно делаешь этот гребаный шаг ему навстречу, едва не спотыкаясь на ровном месте и умоляя его всеми ментальными

позывами, криками, воплями ослабить невыносимую хватку его режущих глаз. Разве он не видит, что ты ступаешь как раз по их заточенным лезвиям голыми ступнями, насаживая их клинки в глубину твоих заледеневших легких и застывшего сердца. Опять в эпицентр его оплетающего вокруг тебя кокона из неразрывных жгутов живого мрака? В который раз за последние дни с шокирующим осознанием принимая в себя порывы собственного тела и разрывающегося сознания – ты действительно этого хочешь! Хочешь снова очутиться внутри этого смертельного сумасшествия – ВНУТРИ НЕГО!

Пояс для чулок, лиф или топ из натуральной черной кожи? Не важно, что это были всего лишь вещи, в его руках они обретали совершенно иное значение. Он заставлял тебя их чувствовать совсем по другому, только через его прикосновения, только внутри его движений, скольжения его пальцев, дыхания, взгляда и не имеет значения как – со спины, с боку, перед лицом, глаза в глаза… И ты боялась не того, что он перекинет этот самый пояс тебе на горло и ласковой удавкой стянет его концы до пережатия сонной артерии и трахеи. Возможно, как раз этого ты и боялась меньше всего, а может даже подсознательно на это молилась! Тебя сводила с ума реакция собственного тела, на все его манипуляции, на то, как ты пропускала через кожу и нервы всё, что он не делал и не говорил, и как при этом чувствовала его близость, его самого, как сама этого хотела и ждала… Ждала, когда же он сделает тот самый заветный шаг…

Какой, Эллис? Скажет или посмотрит на тебя другим взглядом? Или сомкнет свои пальцы вокруг твоего горла, а ещё лучше разорвет грудную клетку и сожмет твоё сердце до полной его остановки?..

Юбка с высокой кокеткой-поясом на шнуровке и черный кожаный корсет – почти последние элементы твоего нового облачения для публичного выхода в свет? Он все это одел на тебя сам, застегнул, затянул и перевязал каждый шнурок, крючок и застежку неспешными движениями профессионального стилиста… твоего персонального имидж-мейкера, Эллис Льюис! И то что это всего лишь сценический костюм, пусть из самых дорогих материалов, сшитых вручную и подобранных безупречным вкусом только для тебя, не делает какой-то высокой чести тебе самой. Да, наивная ты девочка, он хотел тебя выделить, хотел показать твое настоящее место подле себя – место его персональной и очень шикарной шлюхи! Только и всего! И то что он одевал тебя лично, собственными руками, только лишь усиливало твою бесправность подле его руки! Кукла, игрушка, секс-подстилка, безвольная тень у его ног! Персональная забава с клеймом хозяина-собственника выжженного в каждой клетке твоего ДНК его же пальцами, прописанное в каждом нейроимпульсе-реакции твоего тела на любое его властное прикосновение и жест! Что он ещё должен такого сделать с тобой и тебе самой, чтобы ты наконец-то это осознала и приняла, как за часть своего нынешнего положения? Поняла кто ты и ЧТО ты для него!..

– Садись на пуфик… – последний приказ с мнимой отсрочкой перед новым погружением?

Сколько нужно времени, чтобы довести тебя до состояния шоковой прострации, чтобы желание больше не чувствовать его близость, его тьму, затягивающуюся тугими петлями поверх всего эпидермиса твоей новой второй кожей, наконец-то прорвалось из тебя криками и мольбами о пощаде? Неужели он сам не понимал, к чему приводит переизбыток любого, даже самого якобы безопасного наркотика? А он не просто наркотик или твой отравленный кислород… он твоя боль, в запредельных дозах и силе воздействия, и убить тебя даже столь "невинными" манипуляциями для него не стоит никакого труда! Просто быть рядом, просто прикасаться… просто душить своим присутствием, собой, всем тем, чем он теперь стал для тебя! Твоей новой жизнью!

Ты уже даже не думаешь о том, чтобы проявить хоть какое-то сопротивление. После того, как его пальцы затянули на твоей спине шнуровку настоящего корсета, все предыдущее (и возможно даже будущее) стало вдруг выглядеть каким-то нелепым и нереальным… Возможно тебе слегка и сдавило ребра и пережало диафрагму с легкими, но это было ничем от осознания того факта, что ещё могли и хотели сделать его пальцы с тобой. Затянуть эту шнуровку на твоем горле? Пробить металлические кольца вглубь твоей кожи по телу, прошить настоящей иглой настоящей красной леской?.. Какие самые невероятные картины и желания вспыхивали на тот момент в его воображении и в глубине затуманенных глаз? К чему ты так боялась дотронуться собственным взглядом, пропустить через собственные эмоции и нервные окончания, прочувствовать через его касания и беспрерывный поток ментального подавления?