В любви и на войне все средства хороши! Книга 2
Шрифт:
Сам герцог Тинарийский тоже не слишком выбивался из образа властного, уверенного в себе мужчины. Несмотря на то, что возраст его уже явно перевалил за шестидесятилетний рубеж, выглядел он более, чем хорошо. Широкий разворот плеч, обтянутых военным мундиром, гордая осанка и тяжелый прямой немигающий взгляд.
Сильное впечатление несгибаемого мужчины. Однако на ином уровне я чувствовала какую-то надломленность, ставшую следствием сильного горя. Не могу объяснить это чувство: вот просто знала и все! То ли женская интуиция проснулась во всей красе, то ли свойственное многим представителям
Кстати, пусть внешне Рональд и не был копией своего отца, но фамильное сходство в их чертах все же угадывалось и это успокаивало, давая надежду, что я все же попала туда, куда надо, а не была передана для беседы одному из доверенных секретарей или адъютантов. Потому, как письмо, написанное Роном перед моим уходом, я должна была отдать его отцу в руки лично.
Поздоровавшись, я приблизилась к столу и отдала послание, после чего отошла на несколько шагов назад, застыв в ожидании ответа. Сесть мне не предложили, да я не очень-то на это и рассчитывала. Вряд ли меня приняли за благородную даму, статус не тот, да и одежда намного проще. А всяким там слугам и посыльным на удобства рассчитывать не приходится. Ничего страшного, постою немного, не растаю. Все равно я здесь совсем ненадолго.
Чтение короткого письма и вправду много времени у герцога не отняло, хотя за эти несколько минут на лице у него промелькнула целая гамма разнообразных эмоций: от удивления, радости и облегчения, до тревоги и сосредоточенной задумчивости. Причем, надо отдать ему должное, взял себя в руки герцог достаточно быстро, а ведь наверняка думал, что его сын или погиб или находится в плену. А тут такие радостные… и не очень вести. Не наблюдай я так внимательно за выражением его лица во время чтения, может ничего и не заметила даже, так быстро этот военный взял себя в руки, снова став невозмутимым и собранным.
А потом обратил все свое внимание на меня, озадачив вопросом:
— Мисс Штерн, могу я узнать, при каких обстоятельствах Вы познакомились с моим сыном?
И хоть вежливо спросил, но по сути это был приказ. Это чувствовалось и в интонации, каким был произнесен вопрос, проглядывало в пристальном взгляде, которым меня наградил герцог, оторвавшись от чтения записки и положив ее на стол перед собой.
Вот только я не подчинялась этому человеку. И власти он надо мной не имел, чтобы ожидать безоговорочного выполнения своих приказаний. А подробно рассказывать совершенно чужому мужчине историю моих взаимоотношений с Роном я не собиралась. А ведь именно к этому все и шло. Первый вопрос — так, для затравки. Потом вслед за ним посыплются и остальные. Так что, если я не хочу выворачивать душу перед этим человеком, следует закрыть данную тему прямо сейчас. К счастью, такая возможность у меня имелась.
Спокойно выдержав его строгий оценивающий взгляд, я расправила плечи и почти безэмоционально ответила:
— Если Ваш сын захочет, он сам расскажет Вам все подробности нашей встречи и общения. Я же не имею от него указаний распространяться на этот счет с кем бы то ни было.
Вот так! Прикроюсь Роном, пусть сам со своим папочкой на скользкие темы разговаривает.
Еще с полминуты герцог сверлили меня внимательным взглядом, но не дождавшись никакой ответной реакции в виде смущения или робости, коротко кивнул.
— Хорошо. Где амулет о котором мне написал сын?
— Вот он, — достав из кармана платья, завернутую в платок подвеску на цепочке, приблизилась и положила ее на стол. После чего уточнила: — Теперь я могу идти или у вас есть ко мне другие вопросы?
— Нет, вопросов пока нет, — при этом она очень явно выделил интонацией слово «пока», но меня этим было не пронять. Бояться мне нечего. Как ни крути, а настоящего вреда мне причинить не смогут: Рон не допустит. И не потому, что весь из себя такой благородный и прекрасный. 2 продакоинa 2 продакоинa
Все гораздо проще и приземленее: магическая клятва не даст ему остаться в стороне.
— Тогда, с Вашего позволения, я пойду, — расшаркиваться и приседать в поклонах я смысла не видела, поэтому ограничилась легким кивком на прощание и уже готова была уйти, как меня остановили слова задумчиво вертящего в руках амулет, мужчины:
— Рональд попросил выделить Вам сопровождение. Я это сделаю. Только настойчиво попрошу Вас обратный путь проделать пешком. Тут совсем недалеко, всего несколько кварталов. Но так нужно. Вас это не затруднит?
— Ничуть. Я люблю пешие прогулки, только города совсем не знаю. Так что совмещу полезное с приятным.
А что мне оставалось делать? Только соглашаться. Если этот наделенный немалой властью и внешне вполне адекватный человек выказывает такую странную просьбу, то наверняка для этого должна быть веская причина.
Ну не избавиться же он от меня хочет, велев слуге пристукнуть меня в первой же подворотне. Это было бы слишком нелепо. И глупо. Полномочия герцога вполне позволяют просто схватить меня и бросить в темницу без суда и следствия. Стоит ему только этого пожелать. Никто и не узнает даже.
И не поможет. Так что нечего себя без толку накручивать и опасаться подвоха. Лучше принять ситуацию как есть и сыграть в ней отведенную мне роль.
Рональд хотел, чтобы меня проводили? Значит, беспокоится о моей безопасности. Ну, или имеет для этого какие-то свои, пока мне еще неизвестные причины. В любом случае причины для спора я тут не вижу. А заодно хоть город немного посмотрю. Во время хождения за покупками у меня как-то не было для этого настроения. А тут неожиданно проснулось легкое любопытство и желание хоть ненадолго отвлечься от всех этих тайн, интриг и поисков.
Разумеется, провожатого я с собой никуда не потащу, да и сама не стану уклоняться от прямого маршрута о гостиницы. Но что помешает мне любоваться красотами столицы всю обратную дорогу? Вот именно, что ничего. Поэтому так и сделаю. Будет хоть что вспомнить потом. Как-никак, первое большое путешествие!
С герцогом мы распрощались тут же: коротко и без лишних реверансов. Разу видно, что он военный. Да и я не столь заметная фигура, чтобы рассыпаться пере до мной в комплиментах и заверениях верной дружбы. Это было бы смешно. А военный министр смешным не казался. Так и должно быть.