В любви и на войне все средства хороши! Книга 2
Шрифт:
Эрин.
Едва забрезжил рассвет, как нас разбудили и фактически выставили из участка, отправив на все четыре стороны. Даже штрафа, вроде как положенного в таких случаях, не взяли. Зачем тогда держали вообще? Странно все это.
С другой стороны, после всего уже случившегося за последние сутки, странно было бы удивляться такой малости. Волшебный, почти невозможный праздничный вечер, проведенный в компании потрясающего мужчины, драка, тюремное заключение — вот что действительно выбивало из колеи. А в заключение еще этот неожиданный, нелепый и несколько пугающий обряд соединения судеб.
Признаться,
Хотя, возможно это и от того, что брачных браслетов у нас с Роном не было. Так что ритуал в любом случае проводился неправильно, а значит, силы не имел. Это я повторяла про себя в качестве успокоения все то время, пока участвовала в этом фарсе.
Когда настал момент обмена браслетами и старик вновь стал буянить, требуя обязательного обмена, Рон выкрутился, перевесив на мою шею свой амулет. А себе забрал мой. Надо будет потом обменяться обратно: терять дорогой мне как память накопитель я не собиралась. Даже в обмен на явно древний амулет непонятного назначения.
Завершив «обряд», старик успокоился, совершенно потеряв к нам интерес. Словно и не замечал больше. Усевшись на лежак, долго бормотал себе что-то под нос, а потом лег и заснул. Мы решили последовать его примеру и постараться хоть немного отдохнуть за оставшееся до утра время. Умостившись вместе на одной лежанке, накрылись одеялом и задремали.
Свалиться на пол я не боялась: крепкие мужские руки надежно удерживали меня от падения, согревали и оберегали. Они же поддерживали меня на обратной дороге до гостиницы, когда, толком еще не проснувшись, я покачивалась на ходу от усталости. Тех крох сна, что нам перепали, совсем не хватило для полноценного отдыха. А ведь раньше мне было достаточно и нескольких часов на сон, чтобы в случае экстренной необходимости выйти на дежурство.
Видимо, во мне просто накопилась усталость. Вкупе с непривычными условиями, постоянными волнениями и неотступно довлеющей ответственностью за успешное выполнение возложенной на нас задачи — это приводило к тому, что мой организм уже не справлялся.
Я уже просто мечтала о том моменте, когда все испытания останутся позади и я смогу просто выспаться. Никуда не спеша, ничего не опасаясь, ни о чем не волнуясь. Вновь останусь в привычном мне одиночестве… с тоской вспоминая о том, что в любом случае не могло случиться.
Но пройдут годы, и я с улыбкой буду рассказывать детям, как однажды чуть не вышла замуж за настоящего виконта. Это будет забавно, станет нашей семейной шуткой. Ведь я обязательно встречу на своем пути человека, который придется мне по сердцу и обрету свою семью. Настоящую. Любящую.
А все эти глупые, безнадежные сомнения и терзания забудутся, развеявшись как утренний туман. Уйдут в закоулки памяти, пропадут там, покрытые пылью забвения и запертые на семь замков от слабого сердца, которое и само не знает, чего же оно хочет.
Вновь оказавшись в своей комнате, я наскоро умылась над тазом с водой, разделась, натянула ночную рубашку и просто рухнула
Глава 18
Я брела по узкому коридору, меж каменных стен, поднимающихся отвесно вверх. Где-то там, несоизмеримо высоко, виднелась голубоватая полоска неба, изредка пересекаема белыми разводами облаков. А вокруг меня был лишь старый, замшелый камень, правда вопреки ожиданиям не влажный, а сухой и теплый. Шершавый на ощупь, он излучал какую-то невероятную мощь и древность, явно не собираясь осыпаться в ближайшую тысячу лет.
Огромные блоки, подогнанные столь точно и тесно, что между ними не просунуть даже лезвие ножа, заставляли чувствовать себя мелкой, незначительной букашкой по сравнению с этим исполинским сооружением.
С каждым шагом идти становилось все труднее: ноги, словно наливались свинцом, а на душе зрело чувство неясной, гнетущей тревоги. Воздух стал более влажным и густым, словно перед грозой и я неосознанно прислушивалась, не грянет и гром?
Даже голубое прежде небо заволокли серые, быстро гонимые ветром тучи. А потом они словно разом упали на землю. Не ожидаемым прохладным дождем, совсем нет. Туманом. Плотным, липким, обволакивающим. Словно живым.
(Он еле заметно мерцал и пульсировал, будто в такт биения чьего-то сердца. То рассеивался легкой вуалью, то уплотнялся до почти физически ощутимого состояния, становясь похожим на огромного спрута. Там, где он касался моей кожи своими призрачными щупальцами, появлялось чувство омерзения и стремительно нарастающего панического страха.
И я поддалась ему. Бежала, не разбирая дороги, натыкаясь на стены, сдирая кожу об острые камни. Если бы в этом призрачном мире были звуки, то воздух дрожал бы от моего крика, сдержать который я была уже не в силах. Вот только это было бесполезно. Я словно выкинутая на берег рыба, открывала и закрывала рот. Беззвучно, безнадежно. Страшно.
И вдруг впереди, где-то далеко сквозь туман блеснул яркий лучик света, маня за собой. В отчаянной надежде я рванулась к нему, переставляя ноги одним усилием воли, с омерзением срывая с себя призрачные щупальца, пытающиеся меня удержать. И уже когда я почти дошла до залитой солнечным светом полянки, неведомым образом оказавшейся в этом каменном лабиринте, туманные оковы вдруг превратились в гибкие плети с острыми шипами.
Захлестнув шею и запястья. Они пытались меня удержать, тянули назад, ранили кожу до крови, причиняя мучительную боль. Я в отчаянии посмотрела на такое близкое спасение, понимая, что уже просто не смогу порвать оплетающие меня путы, как вдруг на моей груди разгорелось свое собственно маленькое солнышко.
Опустив взгляд, я потрясенно смотрела, как амулет, одетый недавно мне на шею Роном, начал сиять, постепенно наращивая интенсивность свечения. А стоило мне преодолеть сопротивление колючих лоз и взять его в руки, полыхнул нестерпимо-яркой звездой и в тот же миг оковы, удерживающие меня, рассыпались в прах. Туман рассеялся, стены словно раздвинулись в стороны, открывая довольно большое пространство, в центре которого стояла увитая плющом беломраморная беседка.