В любви и на войне все средства хороши!
Шрифт:
Пока травы настаивались, мы с подругой успели наскоро перекусить. Она торопилась, а я не смогла запихать в себя ничего кроме тарелки супа и куска ржаного хлеба. Аппетита совсем не было. Кажется, меня потихонечку начинал бить мандраж. Значит, следовало занять руки, чтобы голова разгрузилась — и глажка платья неудобным доисторическим утюгом оказалась в этом прекрасным подспорьем.
Мой сосед где-то пропадал весь день, но меня это не тревожило: дел в госпитале хватало, наверняка Эрих сильно занят. Но так было даже лучше, я и без того нервничала достаточно сильно. К назначенному времени я вновь переоделась в выделенный мне наряд и чуть изменила
Краску для лица решила не использовать, да и взять её особо было негде. Поэтому ограничилась тем, что пощипала себя за щёки, возвращая чрезмерно бледному лицу подобие здорового румянца, и чуть покусала губы. Говорят, они от этого припухают, становясь более яркими и соблазнительными. Так девчата в академическом госпитале уверяли, когда в свободное от работы время шушукались на свою самою любимую тему — о мужчинах. Что ж, остаётся лишь поверить им на слово.
Некоторое затруднение вызвал поиск места, куда можно было спрятать медальон-накопитель так, чтобы он не вываливался и не прощупывался. В конце концов я просто примотала его шнурком к ноге, чуть выше колена. Так он соприкасался с кожей и в глаза совсем не бросался.
Жаль, у меня не было возможности увидеть себя в большом зеркале. Маленькое карманное, которое я привезла с собой, давало лишь отдалённое представление о моём внешнем виде в целом. Фрагментарное, так сказать.
Больше делать было нечего, и до прихода Тильды я заняла себя тем, что навела порядок в шатре, аккуратно сложила свои вещи и даже немного навела подобие порядка на сундуке и стеллаже Ленца. В другое время я, возможно, не решилась бы посягнуть на вотчину лекаря, но сейчас мне настоятельно требовалось хоть чем-то занять руки.
К счастью, долго мне маяться не пришлось. Моя добровольная сообщница не заставила себя ждать, порадовав ещё и тем, что принесла с собой зеркало. Нормальное, большое. Где она его взяла — ума не приложу, но спросить её об этом не успела. Потому как почти с порога Тильда ошарашила меня новостью:
— Эрин, не знаю, к добру это или к худу, но он ничего не помнит.
— В смысле? — сначала я с чего-то подумала, что она говорит про Ленца.
— В прямом. Пленный наш, шпион. После контузии в себя пришёл, а память отшибло. Амнезия у него. Сам не понимает: ни как здесь оказался, ни откуда сам — ничего. Только имя своё назвал — Рон. Эрих его сегодня осматривал.
— И что сказал?
— Ничего: ни подтвердил, ни опроверг. Таким вещами вообще-то менталисты высокого уровня занимаются. Только они могут точную диагностику провести. Так что непонятно пока ничего. Единственное, сказал, чтобы я при Роне болтала поменьше, а вот тебе такого запрета не было. Можешь разговаривать с ним, но ни о чём конкретном не упоминай: ни про расположение госпиталя, ни про то, что мы
знаем, кто он. Постарайся прикинуться легкомысленной дурочкой.
Говоря это, Тильда поставила прямоугольное зеркало на пол, облокотив его на центральный опорный столб шатра. Критически осмотрев получившуюся конструкцию, обернулась ко мне и окинула внимательным взглядом.
— Постараюсь, — я попыталась, чтобы голос мой прозвучал спокойно и уверенно, и она мне поверила. Подойдя ближе, крепко обняла, словно желая поделиться своей силой, и отстранилась, удерживая меня рукам за плечи.
— Не переживай ты так, Эрин. Увы, если была бы
— Я понимаю, Тильда. Просто не знаю, получится ли у меня удержаться в образе разбитной нагловатой девицы? Сама видишь, актриса из меня — аховая!
— Ну, ты, главное — начни! А там уж посмотришь: почувствуешь, что не удерживаешься в роли или ухажёр станет слишком настойчив, вали на то, что
решила, мол, встать на путь исправления. А с ним возишься потому, что тебе приплачивать за это обещали. Хорошие трудовые деньги — чем не резон для дополнительной работы? Кстати, ты уже решила, что будешь делать и как внимание привлекать? Если необходим тактильный контакт, то его лучше прикосновениями и раззадоривать.
— Да уж ясно, что не медленными танцами с раздеванием, — немного нервно хихикнула я и успокоила заметно волнующуюся за меня подругу. — Я умею делать массаж. Пока в академии работала — обучилась. И реабилитационный для лежачих больных — тоже. Вот с него и начну. Просто делать буду более… хм… чувственно. В любом случае, других идей у меня пока нет.
— Массаж, так массаж. Тоже вариант хороший, — просияла улыбкой Тильда и озорно мне подмигнула. — В любом случае, к активным действиям наш подопечный явно пока не готов, а вот немного приручить и приучить его к себе тебе явно не помешает. Пусть оценит твои ласковые ручки, стройную фигурку и приятное личико. Глядишь, и всколыхнётся что, как сил прибавится. Главное тут, не перестараться и вовремя ноги уносить, если не хочешь, чтобы тебя по-настоящему там… хм… оприходовали, в общем. Ну да на этот счёт мы что-нибудь придумаем. Я буду внимательно за ним наблюдать, и если станет слишком шустрым, сообщу об этом Эриху.
— Спасибо. Постараюсь сделать всё, как надо. А теперь пора уже идти, — я уже взяла в руки, заранее приготовленный плащ, как вдруг вспомнила ещё один момент. — И да, Тильда, я имя изменить хочу.
— В смысле? — не поняла меня женщина, одарив удивлённым взглядом.
— Не хочу называться ему своим настоящим именем. Скажусь Риной. Вы уж меня не выдайте, если что.
— Как скажешь, — пожала плечами подруга. — Дело твоё.
— Спасибо, — улыбнулась уже более спокойно и подошла к зеркалу.
Глядя на своё отражение, я с ужасом поняла, что маскарад маскарадом, но мне в таком виде ещё по лагерю к шатру с военнопленным идти придётся. Пусть это и недалеко, но всё же! Причём, судя по всему, не раз. И что об этом подумают остальные, если увидят меня в этом платье — страшно даже представить. Впрочем, сплетни о моём невысоком моральном облике и так уже ходят. Но Такого вряд ли кто может предположить.
Зло усмехнувшись и представив себе потрясённые лица самых рьяных моих «обличителей», я решительно накинула на плечи плащ, плотно запахивая полы: