В любви, на войне и в школе все средства хороши
Шрифт:
Я со стоном подошла к знанию:
– И что нам теперь делать?
Бред не последовал за мной.
– Я не знаю, что нам делать, но я собираюсь домой почистить машину. Она странно пахнет, и кто знает, что твоя сумасшедшая кошка наделала у меня под сиденьем.
Я повернулась к нему:
– Ты собираешься оставить меня здесь с кошкой, которая застряла на крыше?
– А что ты хочешь, чтобы я сделал? Полез туда за ней? Может быть, я сломаю шею в качестве прекрасного завершения вечера, – он распахнул дверцу машины и прыгнул на водительское сиденье. – Мне нужно избавиться
Он захлопнул дверь, завел машину и поторопился с парковки.
– Придурок, – покричала я ему вслед. – Придурок! Придурок! Придурок!
Он исчез в потоке машин, даже не бросив на меня взгляда.
Я вернулась обратно и посмотрела вверх на Игрунью.
– И ты тоже придурошная кошка! Тебе мало того, что ты будишь меня каждое утро, ходя по моему лицу – теперь ты рушишь мою личную жизнь! Я...
Я остановила свою тираду, когда осознала, что несколько людей на парковке только что вышли из машин и все пялятся на сумасшедшего подростка, который кричит на стену здания.
Не взглянув на кошку, я прошла в клинику и на удивление доходчиво объяснила ситуацию администратору.
Она сочувственно пожала плечами, но не сдвинулась из-за стола.
– У нас нет приставной лестницы, но обычно кошки спускаются, если их достаточно долго зовут.
Правильно. Предполагалось, что я буду стоять на тротуаре бог знает сколько и выглядеть как идиотка, пытаясь урезонить кошку.
Я вышла наружу. Игрунья спокойно обозревала парковку со своего желоба. У неё определено не было намерений спускаться вниз. Я произнесла еще несколько угроз в её адрес, потому вытащила телефон из сумочки и позвонила домой. Пусть мама разбирается с кошачьим кризисом. Я хотела пойти куда-нибудь, где я смогла бы вытереть кошачьи слюни с джинсов. Кроме того, нужно было, чтобы она меня забрала, потому что Бред бросил меня около клиники.
Придурок.
Мама взяла трубку. Я хотела бы, чтобы она сожалела – нет, была подавлена – в этой ситуации, потому что это случилось по её вине. Вместо этого, она казалось раздраженной.
– Игрунья на крыше? Почему ты разрешила ей туда залезть?
– Я не разрешала. Я не давала ей позволения. Я ни разу не сказала её, что это хорошая идея. Попробуй поймать нервную напуганную кошку.
Мама вздохнула:
– Я сейчас приеду.
И она повесила трубку.
Я ждала на тротуаре с руками, сложенными на груди, время от времени поглядывая на Игрунью, я хотела еще немного поорать на неё, но не осмеливалась. Человек может вынести ограниченное количество чужих людей, считающих его сумасшедшим, и на сегодня я уже достигла своей квоты.
Наконец-то мама припарковала наш минивен. Она вышла из него, игнорируя меня, и подошла прямо к стене здания.
– Игрунья, пора кушать.
Кошка один раз мяукнула – своим нормальным голосом, а не голосом одержимой кошки, которым она общалась со мной, и спрыгнула с крыши.
Мама взяла её на руки и почесала под подбородком.
– Извини, что обманула, – сказала она кошке. – Но тебе нельзя ничего есть до операции.
Потом мама повернулась ко мне:
– Видишь, было не так уж трудно, правда?
Я смотрела на
– Мам, ты знаешь, что каждый раз, когда я хочу сказать как я благодарна за то, что мы моя мама, ты сообщаешь мне о том, как ты со мной трудишься по восемнадцать часов в день?
– Да.
– Ну, теперь я могу этим хвастаться. В следующий раз, когда ты мне расскажешь, насколько болезненны были роды, я расскажу тебе о том, как ты заставила меня отвезти кошку к ветеринару, и меня высмеяли, оцарапали, обслюнявили и я провела большую часть времени в машине с к бешеной кошкой на голове.
.
– У Игруньи не может быть бешенства, дорогая. Ей сделали прививки.
– Мне наплевать! – орала я. – Я все равно её ненавижу!
Мама нежно погладила кошку, будто бы осознав, какие переживания выпали на долю Игруньи. Я протопала к машине, но я все еще могла слышать, как мама негромко говорит кошке: – Не слишком расстраивайся из-за операции, Игрунья. Поверь мне, ты не хочешь детей. Конечно, они милые, пока маленькие, но они вырастают и становятся подростками.
Глава 3
Вернувшись домой, я прямиком пошла в ванную и обработала царапины антисептиком. Я хотела бы обработать и другие свои раны, но в аптеке ничего не продавали для лечения унижения. Или разочарования. Или страха того, что парень расскажет всем своим друзьям как ты провела вечер, измазавшись в кошачьей слюне.
Пока ветеринар сажал Игрунью в клетку для животных, он рассказал, что у кошек часто идет пена изо рта, когда они нервничают. Этого факта я не знала. Какой же это оказался информативный день. Я скажу Бреду об этом, если когда-нибудь с ним снова заговорю.
Почему каждый раз, когда мне начинал нравиться парень, все поворачивалось печально? Хотеть, чтобы парень был заботлив – это значит просить слишком много? Или понимающе? Или достаточно ответственным, чтобы вести машину не так, словно она самолет?
Я ждала, что Бред позвонит мне в выходной. Он не позвонил. Ни звонков, ни сообщений.
Я бы хотела, чтобы парни объясняли, почему они не звонят. Это бы сделало мою жизнь настолько проще, если бы я знала, что он не звонит (а) он решил, что любая вероятность того, что он проведет какое-то время в окрестности кошки, которую тошнит, слишком рискованна, (б) ему было стыдно потому, что он накричал на меня, обругал моё домашнее животное, и оставил меня на произвол судьбы в ветеринарной клинике, и сейчас думает об идеальном способе заслужить моё прощение, или (с) не звонит, потому что по кабельному идут интересные игры, которые срочно надо посмотреть.
К тому времени, когда наступил понедельник, я все еще не знала, что чувствовать по поводу него и не могла больше ни о чем думать.
Я приехала в школу раньше обычного, чтобы быть уверенной в том, что у меня полно времени, чтобы обсудить Бреда с подругами. Каждое утро до начала занятий я встречалась с Рашель, Челси и Обри. Мы состояли в команде чирлидеров с первого года в старшей школе, и хотя баскетбольный сезон закончился, мы все еще каждое утро встречались на лестничной площадке, чтобы наблюдать за проходящими людьми.