В Мире Иллюзий
Шрифт:
– Её Высочество несколько занята. – Довольно промурлыкал Мун. – Сейчас она развлекается с графом Силестелом… Боги, как он по ней скучал!
– Сукин ты сын! – Вновь подал голос Тери, лицо его было перемазано кровью, а от осознания бессилия его просто разрывало на части.
– Молчите, капитан! – Рявкнул граф, боясь повторения недавней истории. Он не меньше переживал за свою жену, чем Льюис, но гораздо лучше мог справится с собственными эмоциями и хотя бы частично контролировал ситуацию.
– Я прошу вас, молчите…
Тери оскалился, но сдержался, и Мун, довольный этим, внезапно вскочил с места, подхватив
– У него твои глаза, Морис! – Громко сообщил он, пристально рассматривая напуганного мальчика. – Как же я их ненавижу…
Морис и Тери переглянулись, и граф едва заметно вновь сделал знак ему молчать – тот понял, но едва сдержался. Однако, Мун продолжал.
– Мартин, да? Так и будешь молчать? А если я тебе скажу, что ты скоро останешься без родителей? …
– Заткнись, ушлёпок! – Всё же не выдержал Тери. – Он ребёнок, что ты ему там бормочешь…
Морис менялся в лице, больше не отрывая взгляда от сына, наблюдая за тем, как страх всё более проступает на его бледном личике, а глаза расширяются в приближающемся приступе паники…
– Я убью твоего папочку. Я убью твою мамочку. Что ты будешь делать, когда твоя мамочка – умрёт? … - Выдохнул Дарен прямо в лицо напуганного ребёнка, и вот тогда мальчик закричал.
Он кричал громко, без остановки, пытаясь вырваться из рук крепко державшего его Муна, но тот удерживал его силой, и их глаза были нацелены друг на друга, не давая возможности визуальному контакту прерваться.
Морис и Тери судорожно переглядывались, беспомощно теряясь в этом крике, и не сразу заметили, как менялась вокруг плотность воздуха, свет причудливо преломился, тона, оттенки, полутона появились из ниоткуда и начали выстраиваться в реальную 3Д-картину. Смутно, нечётко, но вполне различимо вокруг них выросли скалы, зелёные травянистые луга, усыпанные точками разноцветных цветов, изумительное голубое небо и лучи полуденного солнца, синие краски спокойной воды неподалёку. И среди всего этого великолепия, наполненного жизнью – бледное лицо Мирии, обрамлённое яркими рыжими волосами, неестественно спокойное, умиротворённое, застывшее… Она была мертва.
2
Мирия слабо зашевелилась, и Анжелис тут же оказался рядом, бережно положив руку ей под голову.
– Всё хорошо, милая, я позабочусь о тебе…
При звуке его голоса она широко распахнула глаза, а при лицезрении его лица, девушка закричала во весь голос, и граф стыдливо отпрянул, прикрывая изуродованную щеку руками.
Едва справляясь с собой, принцесса попыталась подняться, но слабость подкосила её, и она вновь рухнула на разложенное кресло, давясь бессильными слезами.
– Я и не ждал, что теперь тебе понравлюсь. – Передумав, хрипло бросил он, хватая её за обе руки и заставляя смотреть на себя. – Наслаждайся…
Левая сторона лица Анжелиса осталась прежней – нежный румянец на белой коже, бархатной, словно персик. Правая половина лица графа Силестела была тем, во что превращается человеческая плоть после сильнейшего ожога –
То, что осталось от правого уха – жалкий огрызок хряща и кожи, торчал из-под выжженных поседевших волос, клочками торчавших из повреждённой кожи головы – слева у Анжелиса была всё та же прекрасная шевелюра пшеничного цвета.
Одно осталось неизменным – глаза, прозрачные, молочно-голубые, смотрящие на девушку одновременно со злостью, стыдом и… любовью.
– Нравится? – Ехидно прошипел граф с болью в голосе. – Это всё твой друг Элиас, узнаёшь его работу? Я сполна заплатил за всё…
– Мне очень жаль. – Прошептала Мирия, не в силах отвести взгляд от ненавистного изуродованного лица Анжелиса, слёзы непроизвольно продолжали течь из её глаз. – Я не знала, я не…
Он вдруг грубо сгрёб её в охапку и прижал к себе – Мирия почувствовала, как похотливо напряжено его сильное тело.
– Тише, тише… - Прошептал он ей в самое ухо. – Конечно же, ты знала… Это ты виновата, Мирия, только ты…
– Ты едва не убил меня…
– Я просто не понимал, что делаю, любимая. – Его шёпот стал настойчивым и ласковым. – Но теперь всё будет по-другому, правда? Ты и я – мы ещё можем быть счастливы. Не плачь, прошу… Всё не так уж и важно, если мы теперь вместе…
Мирия попыталась оттолкнуть его, но он даже не заметил этих слабых попыток девушки выбраться из его объятий.
– Пусти, Анжелис, я замужем, я люблю другого… - Не сдавалась она.
– Мун с этим разберётся. – «Успокаивающе» пообещал он. – Дарен избавит нас и от графа Анедо, и от капитана Льюиса, и твоё сердце вновь станет свободно…
Он впился губами в губы принцессы, наваливаясь на девушку всем своим жаждущим плотской любви телом, больше не в силах сдерживаться. Мирия сжалась в камень, не желая так просто сдаваться – сейчас спасти её могло только чудо…
3
Казалось, граф потерял дар речи, а Льюиса, наоборот, прорвало на такой поток брани в адрес Муна, что даже Мартин умолк, и в тот же момент тишины Тери бросил:
– Да ты сам скоро сдохнешь, ублюдок!!!
Видение исчезло, но возникло другое, Мартин уже не мог кричать, он захлёбывался рыданиями, а картина, возникающая вокруг него, наливалась иными красками, другим смыслом…
Теперь все увидели со стороны самого Муна: темнота, освещаемая то ли факелами, то ли чем-то очень похожим, некое подобие трона, на котором тот сидит, вцепившись в подлокотники, и кожа вздувается на нём буграми по всему телу, лопается, словно неведомая сила заставляет делать её это изнутри. Дарен истошно кричит – от страшной боли, миг – и его тело превращается в кровавое месиво, черт лица уже не разобрать, глаза в ужасе распахнуты, и через секунду они вылезают из черепа, надувшись, взорвавшись кровавым вулканом, и то, что от них осталось, густой массой сползает по уже мёртвому почерневшему лицу…