В Мире Иллюзий
Шрифт:
Он сжал ладонь в кулак – крепкий, мощный, покрытый шрамами, видавший в этой жизни много вражеский челюстей, и продемонстрировал его Мартину.
– Посмотри. В этом кулаке – вся моя сила. И если кто посмеет обидеть тебя или Мирию – будь уверен, гнев его будет страшен.
Принц положил свою маленькую ладошку поверх кулака Тери, чтобы убедится, что всё верно, и слабо улыбнулся. Затем он прижался к груди капитана, обхватив руками его шею, и вскоре задремал.
Тери боялся пошевелиться, чтобы лишний раз не потревожить его. Казалось, ситуация начинает проясняться, по крайней мере, враг уже выдал себя, а с реальным
3
Мирии снился чудесный сон. Залитая солнцем поляна казалось сделанной из изумрудов, теплая почва под ногами приятно грела ступни. Просто один из погожих деньков, которые так часто случаются летом на Трайсети – и она, переполненная чувством любви и радости.
Старенькое покрывало лежало прямо на траве, на нем же были разложены походные тарелки и приборы, плетеная корзинка с едой, на которую то и дело старались сесть забавные бабочки голубого цвета. Стрекозы были чуть осторожнее, а маленькие жуки, напоминающие божьих коровок, ползали прямо по покрывалу, но ей не мешали.
Было жарко, и легкое летнее платье зелёного цвета было спущено на бретелях, обнажая белые мраморные плечи, которые Мирия с несказанным удовольствием подставила солнцу.
Но внезапный холодный порыв ветра нарушил красочную идиллию. Черные грозовые тучи потянулись из-за самого горизонта, пугая девушку своей быстротой и внезапностью. Кожа покрылась мурашками, и принцесса обхватила вмиг замерзшие плечи руками, пытаясь согреться, но спасения не было. Огромные капли дождя ударили её по лицу, и страх острым ножом пронзил её сердце, она хотела бежать, но даже не смогла сдвинуться с места.
– Морис! – Заплакала она, задыхаясь от шумных резких порывов, и он тут же оказался рядом.
Дождя как не бывало. Летнее жаркое солнце на изумрудной поляне, птицы, щебечущие в густых кронах деревьев. И его руки, лежащие на её щеках.
– Я с тобой, милая, всё в порядке. – Прошептал Морис, и глаза его наполнились небывалой радостью. – Всё хорошо. У нас родилась замечательная дочь.
Мирия улыбнулась в ответ – не понимая, но при этом ощущая прилив необъяснимой нежности к мужу.
– Дочь? Откуда у нас дочь, Морис?
Одежда её была сухой, как и покрывало на траве. Словно и не было никакого ливня и ветра.
– Ты скоро с ней познакомишься. – Ласково пообещал граф. – Только чуть позже. Тебе нужно ещё немного окрепнуть.
– А ты? Ты опять уйдешь?! – Запаниковала девушка, и ей показалось, что гроза вот-вот вернётся.
– Я всегда буду рядом – только позови. Но сейчас мне нужно идти. Помни: я рядом. Всегда. Везде.
Мирия улыбнувшись, кивнула.
– Я люблю тебя. – Прошептала она.
– А я тебя. – Кажется, Морис совсем уж расчувствовался. – Поспи ещё…
***
Граф Анедо отрыл глаза. Слабая ладонь Мирии была зажата в его руках – всё это время он и вправду был рядом. Мерное пиканье приборов
– Граф Анедо. – Суровый голос седого врача – доктора Райда, оторвал его от размышлений. – Девочка слаба, но здорова. Первое время она проведёт под специальными приборами и круглосуточным наблюдением специалистов. Но угрозы её жизни я не вижу.
У Мориса отлегло от души.
– Спасибо, доктор… Это воистину отличная новость.
– Но есть и другая. – Врач выдержал паузу. – К сожалению, Её Высочество никогда не сможет больше иметь детей. Мы сделали всё возможное...
Вот это было ударом, и граф лишь кротко кивнул, помрачнев.
– Когда я смогу увидеть дочь? – Спросил он, с тревогой глядя на мирно спящую искусственным сном Мирию.
– Как только наш персонал закончит со всеми необходимыми новорожденным процедурами. Я лично оповещу вас…
Глава двенадцатая.
1
Наконец-то, мы все были в сборе. Морис нежно придерживал уже окрепшую Мирию, сидевшую в кресле напротив меня, и румянец на её щеках несказанно нас радовал. Она была худа, истощённая долгим пребыванием в искусственной коме – врачи и граф Анедо до конца оставались солидарны в этом вопросе, ведь по-другому ребёнка было не спасти.
Льюис то и дело бубнил по этому поводу, что здоровье Мирии важнее, и если ребёнок тянет из неё последние крохи жизни – то не лучше ли им пожертвовать, ради спасения матери, но это говорилось не во всеуслышание, а в частных разговорах между ним и мной, Тайлером, и конечно же подальше от ушей графа Анедо, который день и ночь находился рядом со своей женой в их покоях, на долгие полгода переоборудованные под палату интенсивной терапии. Знал бы он, что знали мы… Но мы молчали.
Морис использовал свою Силу, чтобы поддерживать крошечную жизнь, что с каждым днём росла в чреве его жены, ни на секунду не усомнившись, что он всё делает правильно. Когда Лилианна появилась на свет, все были уверены: девочка родилась восьмимесячной, хотя, по сути, ей было на два меньше. То, что ребенок был намного меньше нормы по физическому развитию, никого не смущало: при столь тяжко протекаемой беременности было вообще удивительно, что девочка выжила.
Но сейчас всё пришло в относительную норму, Мирия оживала на глазах, Морис по-прежнему не отходил от неё ни на шаг, а капитан Льюис уже бросал в сторону принцессы мучительные взгляды, которых она старалась избегать как могла.
Рядом со мной сидела Тереза – ей было особенно тяжело с заметно выросшим животом, в котором то и дело ворочился наш наследник, ему было тесно, и он не прочь был уже появиться на свет. В отличии от Мирии, свою беременность моя жена переносила на ногах и каждый день она считала деньки до появления малыша.