В мире слов
Шрифт:
Такие же параллельные ряды составили отглагольные прилагательные; заимствованные из древнеболгарской формы горящий, плачущий, живущийприняли на себя функцию причастий, русские же — плакучий, горючийи горячий, живучий, неминучийостались особого рода прилагательными, а также деепричастиями: плачучи, живучии прочее. Замечательно, что подобные болгарские формы настолько подошли к русскому, что они развивались уже самостоятельно дальше на Руси, так что создался особый «славяно-русский» язык, уже отличный от древнего и современного болгарского.
Большое применение находят себе у нас такие болгарские суффиксы,
Даже в живой народной речи болгарские формы получили новое применение, например, такие любопытные прилагательные, как большущий, злющий, завидущий, пропащий.
Наконец, через болгарский мы получили из греческого образцы таких сложных слов, как милосердие, самодержавие, белокаменный, низкопоклонный, всеобъемлющий.
Славянизмы очень обогатили наш поэтический язык. Можно сказать перст провидения,но палец провидениябыло бы тут комично. В стихе «Медлительно влекутся дни мои» нельзя поставить вместо влекутсяглагол волочатся.На этой различной окраске славянских и русских форм Ломоносов построил свою знаменитую теорию высокого, среднего и низкого стиля.
Желая придать возвышенный стиль языку и образам, Пушкин в стихотворении «Пророк» употребляет больше славянских слов, чем русских (полужирным даны славянские):
Духовной жаждоютомим, В пустыне мрачнойя влачился, — И шестикрылый серафим На перепутье мне явился. Перстамилегкими, как сон, Моих зеницкоснулся он. Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы… И вняля неба содроганье, И горний ангеловполет, И гадморских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. Ион к устаммоим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный,и лукавый… …И угль, пылающийогнем, Во грудь отвёрстуюводвинул… «Восстань, пророк,и виждь,и внемли, волею моей, И, обходя моря и земли, Глаголомжги сердца людей».Пушкин применяет здесь даже славянский синтаксис: гад морских(вместо гадов), мудрыя змеи(вместо мудрой),внял содроганье(вместо содроганью),а также славянское ударение лбзы.
Таким образом, древнеболгарский слой в русском языке живет до сих пор. Его нельзя называть заимствованным, это скорее слияние болгарской струи с потоком русского языка.
6.
Мы, со своей стороны, не остались в долгу перед Востоком и перед Западом.
Множество русских слов издавна вошло и продолжает входить в татарский, узбекский, грузинский и другие языки.
Очень много древних славянских, а тем более новых заимствований из русского языка имеется в финских и балтийских (литовском, латышском), а также во всех других славянских. Много славянских слов заимствовано венгерским, новогреческим и румынским. Знаменательно, что еще на самой заре истории славянства славянский язык уже играл значительную роль.
Готский историк Иордан, описывая на латинском языке погребение знаменитого гуннского хана Аттилы (в 453 году), упоминает о похоронном пиршестве на кургане и сообщает при этом, что называется оно у гуннов страва.Но это слово — славянское! Это очень знаменательно. Страва— название не какой-нибудь безразличной вещи, как бы полезна она ни была, — как блюдо, меч, лучший вид хлеба или процент с денег, отданных в рост. Похоронный обряд — дело священное, связанное с целым кругом религиозных идей, крепко и издревле коренящихся в быту. Если гунны его заимствовали и использовали даже при погребении своего верховного хана, то это определенно говорит о культурном преобладании славян, входивших в состав дружин Аттилы. Возможно, впрочем, что наблюдатель только пользовался помощью славянина-переводчика.
Это слово страва— древнейшее славянское слово, засвидетельствованное исторически. Занесенное гуннским нашествием далеко на Запад, оно известно нам только потому, что ученому готу, случайно оказавшемуся при погребении гуннского хана, вздумалось занести его в свои записи. Но тем более многозначительно свидетельство этого случайного, единичного слова-валуна, оторвавшегося от древней славянской культуры.
Византийский император Константин Багрянородный (в середине X века), говоря о договорах с венграми и печенегами и советуя брать с них при этом клятву «по их обрядам», употребляет славянское слово законбез всякого пояснения. Очевидно, это слово было достаточно известно в Византии и употреблялось вообще в смысле обычай, обрядварваров. Слово это, конечно, было необходимо грекам в сношениях их с соседними народами и, по-видимому, усвоено было и неславянскими народностями, соседившими с Византией. Случайное упоминание византийским императором нашего слова поэтому тем более важно.
Вероятно, и много других таких славянских, международных слов было в ходу от Альп и до Кавказа. Говоря о венграх, Константин, сообщает, что они управляются «не князьями», а воеводами,— опять славянское слово!
Древняя армянская хроника, восходящая к VIII веку, употребляет русское слово сало,очевидно, имея в виду свиное сало. На Кавказе, надо думать, этот продукт в такой форме не производился.
Славянским словом Уголназывался официально в Византии район между низовьями Дуная и Днестра, занятый славянами.
Так же случайно дошедший до нашего времени средневековый список половецких слов (всего десятка два) заключает между прочим наше слово изба.Это случайное свидетельство, но можно думать, что это далеко не единственное слово, заимствованное половцами у нас.
Константин Багрянородный сохранил нам и старое русское слово полюдье— объезд князем с дружиной подвластных городов и племен для сбора дани. Это одно из древнейших русских слов, сохраненных историей.