В мишуре и блестках
Шрифт:
— Да, похоже. Что он вам напоминает?
— Черт побери! — изумился Рэйберн. — Да провалиться мне на этом месте. Ну конечно! Не проверить ли прямо сейчас?
— А не боитесь, что ваши ребята заждутся?
— Да ладно вам!
— Тогда идем.
В раздевальне все было, как прежде: запах грима, парик, напяленный на импровизированную болванку, меховой сапог, следы на ковре, картонная трубка с кочергой внутри и висевшее на плечиках у стены одеяние Друида из золотой парчи.
Аллейн развернул костюм и, указав на мокрый и помятый сзади воротник, приложил к нему клочок ткани
— Трудно сказать, — размышлял он. — Клочок очень маленький, с ним надо разбираться в лаборатории. Но очень может быть.
Аллейн принялся дюйм за дюймом исследовать платье. Осмотрев перед и спинку, он вывернул балахон наизнанку.
— Подол, конечно, сырой, иначе и быть не могло: в костюме бегали по заснеженному двору. Подшивка немного распоролась и торчит. Сзади сверху донизу идет молния. Воротник немного перекосило. Так! Возможно, он порван.
— Да, но... Послушайте, ерунда какая-то получается, — пробормотал Рэйберн. — Как ни крути, а картинка не складывается. Хламида здесь,в раздевальне. А когда его ударили — еслиего ударили, — он был без костюма. Хотя костюм могли снять с тела и притащить сюда, но это же глупо! Тогда на нем должны следы остаться!
— Да-да, — рассеянно согласился Аллейн. — Должны.
Он наклонился, заглянул под гримировальный столик, вытащил оттуда картонную коробку, служившую мусорной корзинкой, и водрузил на столик.
— Салфетки, — перечислял Аллейн, исследуя содержимое коробки. — Тряпка. Оберточная бумага... Ага, а это что?
Он ловко выхватил из мусора два комочка ваты размером со шляпку небольшого гриба.
— Мокрые. — Он склонился над комочками. — И не пахнут. Их оторвали вон от того рулона, что лежит рядом с пудреницей. Но зачем? Хотел бы я знать, черт побери!
— Стереть грим? — ввернул Рэйберн.
— На них нет пятен. Они лишь мокрые. Интересно!
— Пожалуй, больше не стоит заставлять моих ребят ждать, — грустно произнес Рэйберн. — Очень было замечательно, несмотря ни на что. Хоть какое-то разнообразие, а то каждый день одно и то же. Что ж, желаю вам удачи.
Коллеги пожали друг другу руки, и Рэйберн удалился. Аллейн отрезал от подола костюма кусочек золотистой парчи в качестве образца.
Оглядев напоследок раздевальню, он запер ее. Поворот ключа напомнил ему о кабинете. Пройдя через холл в западный коридор, Аллейн отпер кабинет и погасил там свет.
Когда он возвращался, дверь библиотеки в дальнем конце коридора отворилась и на пороге появился мистер Смит. Увидев Аллейна, он на мгновение замер, а потом поднял руку, как дежурный постовой, останавливающий машину.
Аллейн ждал его в конце коридора. Мистер Смит подхватил суперинтенданта под локоть и повел в холл. Кроме догорающих каминов и торшера, стоявшего под галереей, у подножия правой лестницы, иного освещения в холле не было.
— Вам, похоже, не спится? — поинтересовался Аллейн.
— А вам? — парировал мистер Смит. — Собственно говоря, я хотел потолковать кое о чем, если, конечно, вам служба позволяет. Илли ушел спать. Как насчет стаканчика на сон грядущий?
— Большое спасибо, но откажусь.
— Не горю желанием. Я свою ежедневную дозу уже принял, к тому же меня ждет ячменная вода. Хотя как вспомню позавчерашний миленький сюрпризик, заранее начинает тошнить.
— Больше мыла не было?
— И надеюсь, не будет, — скривился мистер Смит и, подойдя к ближайшему камину, сгреб в кучу тлеющие дрова. — Уделите мне минутку? — спросил он.
— Разумеется.
— Если я спрошу ваше мнение об этой заварушке, — продолжал старик Смит, — то скорее всего получу в ответ то, что называется пустой отговоркой, верно?
— Поскольку я до сих пор не сформировал собственного мнения, то, по-видимому, так оно и будет.
— Хотите сказать, не знаете, что и думать?
— Примерно так. Я нахожусь в стадии коллекционирования.
— Что это значит?
— Вы ведь и сами коллекционер, мистер Смит, и очень удачливый, как говорят.
— И что с того?
— Наверное, когда вы начинали, случалось так, что у вас собиралось множество всяких предметов, настоящую стоимость которых вы затруднялись определить. Что-то могло оказаться мусором, что-то — ценной вещью. В куче барахла скрывались один или два подлинника. Но в те дни вы ни за что на свете не смогли бы угадать их.
— Ну-ну, хорошо объясняете, приятель.
— Боюсь, чересчур высокопарно.
— Я бы не сказал. Но послушайте меня. Я в своем деле быстро научился выводить на чистую воду и покупателя, и продавца, нутром чуял. Нюх у меня был всегда, спросите Илли. Я умел выбирать, даже если мне пытались запудрить мозги.
— Как прикажете понимать вас, мистер Смит? — Аллейн извлек из кармана трубку и принялся ее набивать. — Уж не намекаете ли вы, что кто-то пытается запудрить мне мозги?
— Я так не сказал. Возможно, но я не об этом, нет. Моя мысль вот какая: в вашей работе, наверное, всегда полезно знать, с какого сорта людьми вы имеете дело. Так?
— Вы задумали, — шутливым тоном откликнулся Аллейн, — просветить меня насчет обитателей Холбердса?
— Пока я ничего такого не предлагал. Ну ладно, я размышлял о личностях, о характерах. Сдается мне, в вашем ремесле характерам придается немалое значение.
Аллейн подцепил щипцами раскаленный уголек.
— По-всякому бывает, — сказал он, раскуривая трубку. — Мы имеем дело с голыми и часто неудобными фактами, и порою они идут вразрез с характером человека. Люди, простите за банальность, бывают удивительно противоречивы. — Аллейн многозначительно взглянул на мистера Смита. — И тем не менее мне было бы очень интересно услышать мнение эксперта по поводу, — обвел он рукой комнату, — подобранной здесь коллекции.
Мистер Смит молчал. Аллейн смотрел на него и думал: если бы ему пришлось охарактеризовать этого человека одним словом, какое бы он выбрал? Проницательный? Себе на уме? Человек-загадка? Лысина, прикрытая начесанными с боков черными волосами, маленькие зоркие глазки, поджатые губы — в облике старика было что-то хищное. Жесткий человек. Или же Аллейн задним умом крепок? Что бы он сказал о мистере Смите, если бы никогда о нем прежде не слыхал?