В моем счастье прошу винить амнезию
Шрифт:
— Нет, просто немного прибралась…
— Немного прибралась?! А чем это так вкусно пахнет?
— Дымлямой… — у меня, наверное, от нервов, слезы навернулись и задрожали губы, — моей фирменной… которую пришлось потратить на этого нехорошего человека! Зачем его увезли в участок вместе с кастрюлей? Ее хоть вернут? Она с двойным дном, идеальной формы… сейчас таких не делают!
Эльмин поморгал. Потер дергающееся веко. Выпил воду с лимоном. Потупил в пустой стакан. Встал и заглянул в остальные кастрюльки, миски и противни. Сел обратно. Выдохнул.
— Ты неподражаема.
Слезы моментально высохли. Я подумала и уточнила:
— Тебе моя хозяйственность понравилась, или…
— Мне все в тебе нравится! Даже кастрюля на голове у бандита! — пылко заявил Эльмин, подскочил со стула, схватил меня в охапку и поволок в душ.
Раздеваться мы начали еще по пути, оставляя за собой то штаны, то юбку, то рубашку… У самой двери в ванную комнату на пол упало мое нижнее белье, а когда я инстинктивно попыталась прикрыться, Эльмин поймал мои руки и завел их за свою спину. Прикрыл меня собой… И меня это вполне устроило! Я сразу расслабилась и принялась щупать упругую задницу…
О, святые пэри! Уверена, раньше я не была такой развратной, и настолько ненасытной. У меня бы даже мысли не возникло, что в душе можно мыться вместе, тщательно наглаживая мыльными ладонями друг друга везде, совсем-совсем везде… не испытывая смущения. Ведь все это ради чистоты.
И уж тем более раньше я бы даже не подумала бесстыдно любоваться на восставший от возбуждения красивый, увитый венками ствол. Почему, ифрит побери, я считаю его красивым?! А, неважно. Он прекрасен, его хочется гладить, целовать. Расшалившись, я даже лизнула розовую тонкую кожицу и тут же испуганно отпрянула, заметив, как и так достаточно внушительный возбужденный… орган… стал еще больше.
Но, услышав разочарованный стон, собралась с духом и снова лизнула, потом поцеловала, потом решилась обхватить его губами. Но на этом моя храбрость закончилась.
Эльмин подхватил меня и усадил на край ванны, а сам опустился передо мной на колени…
— Не-е-ет, — сгорая от стыда, зашептала я. Или мои уши вспыхнули от поцелуев?
Я то раздвигала ноги, то пыталась сжать их, чтобы прекратить такое сладкое распутство, от которого в голове все кружилось, сердце щемило, а все тело буквально пылало! Я знала, что Эльмин не даст мне упасть, удерживая на краю ванны, и полностью расслабилась, доверившись его рукам, губам, языку… О, святые пэри, он выделывал языком такое, что мои уши должны были вскоре полностью сгореть!
Все говорят, что мы вместе уже несколько лет. Что это я не соглашалась выйти за него замуж. А он такой нежный, такой напористый, у него такой опыт… Я же сама невинность по сравнению с ним! Почему так вышло?
Мысли скакали в голове, как разыгравшиеся козы на пастбище. И, выгибаясь от удовольствия в надежных руках, уже не сдерживая стонов, я вдруг вспомнила и коз, и пастбище, и вроде бы услышала родной женский голос. Только звал он не меня, а кого-то другого. Какую-то Ниджен… А я же Дженин! Дженин? Или нет?
— Милый, кто я?!
Часть 3
Глава 21
Дженин:
Утро
А я лежала, полузакрыв глаза, и думала… думала. Искала ответ на вопрос: «Кто я?»
Точно ли Ниджен? Мой собственный родной муж в этом усомнился! И что-то бормотал про шрам, выцеловывая его с такой страстью, что у меня просто не было возможности переспросить.
Родной муж. Мой. Или какой-то другой женщины?
Санджей вышел из душа, и я поспешно опустила ресницы. Он слишком красив — голый и мокрый. Один взгляд на его обтянутую полотенцем задницу, и у меня отказывал мозг. Пусть едет на работу. Мне нужно время, чтобы разобраться. Но даже если я не Ниджен, возвращать ей мужа в мои планы не входило. Остальных пусть забирает.
Санджей оделся и, убедившись, что я сплю, на цыпочках выбрался из спальни. Я невольно расплылась в улыбке — заботливый…
Спустя десять минут, все еще пребывая в радужном настроении, я вернулась из душа обратно в комнату.
На тумбочке возле кровати лежали очки. Те самые, без которых мужу не было смысла даже приезжать в свою лабораторию. То есть он ушел не на работу? А куда?!
Все блаженство сдуло холодным отрезвляющим ветром. Быстро натягивая первое попавшееся платье, я лихорадочно размышляла, как узнать правду и что вообще происходит.
Слишком сложно мне живется после потери памяти. Слишком запутанно. Пора разобраться с этим безобразием.
И тут меня озарило: полицейский! Тот, который вчера прижимал меня к стенке, задавал странные вопросы и требовал, чтобы я его вспомнила… Может, у него есть ответы?
Надо его найти. Это должно быть не слишком трудно. Дело о покушении на женщин семьи Лунар открыто, надо только позвонить в отделение и узнать имя следователя… Предлог придумаю, это не сложно. Главное, чтобы мне лысого и усатого не подсунули!
Проблему я решила с поразительной легкостью, как будто точно знала, что именно надо говорить. Пара минут общения по магзеркалу, ловко втиснутое упоминание, что беседа с молодым человеком и его наводящие вопросы помогли мне вспомнить кое-какие важные подробности, и вот у меня уже есть нужный номер.
Разумеется, служебный. Личные данные сотрудников никто не даст. Но мне пока больше и не надо.
Мадам Лунар к тому моменту, когда я спустилась в холл, еще даже не проснулась. Она безо всякого притворства чувствовала себя вчера паршиво. Фирин тоже затаилась где-то в своих комнатах и не отсвечивала. Близнецов Ранджар уже увез в гимназию, его жена сидела в столовой и вяло бултыхала серебряной ложечкой в высоком бокале. Судя по цвету, налит в него был вовсе даже не чай.
Я решила ей не мешать — перехвачу что-нибудь в городе. Тем более что дозвониться до молодого полицейского с красивым и странно знакомым именем Эльмин Дарьял удалось сразу. И он сам назначил мне встречу в кафетерии бизнес-центра возле Центрального Оазиса.