В моей смерти прошу винить… (сборник)
Шрифт:
«…люди рассказывают, что этот зверь душит в городе Северо-Задонске домашних животных и выпивает из них кровь…»
«Тварь взялась за людей…»
– Хозяйка. Хозяйка, – откуда-то издалека донесся голос мужчины.
– Что?
– Я говорю, надо бы расплатиться.
– Да, конечно. – Женщина достала заготовленную заранее тысячную купюру и передала ее работнику.
Проводив слесаря до двери, Вера вдруг спросила:
– А как вы удерживаете его?
– Крепкая цепь и батарея, – неуверенно произнес мужчина, ожидая от директора детдома осуждения. Но она лишь кивнула и отстраненно произнесла:
– Тоже
Если тварь повадилась к ним в дом, то она непременно вернется еще раз. Заколоченные окна сдержат чудовище. Вера посмотрела на Сашу. Он сидел на стуле, болтая ногами, и наблюдал за Верой. Рисунки все еще лежали на полу.
– Саша, с тобой все нормально? – Вера подошла к мальчику и поцеловала в лобик. И вновь ей показалось, что она дотронулась губами до чего-то мерзкого. – Тебя точно не напугала эта собака?
– Нет, мамочка, все нормально.
– Ну и хорошо, сынок. – Она снова нехотя поцеловала его в лоб, но кожа была шелковистой на ощупь и от волос приятно пахло детским шампунем. – Пойдем ужинать.
Саша так ничего и не съел.
«Все-таки тварь напугала его», – подумала Вера.
– Ну что, малыш, давай ложиться спать?
Саша как-то замученно улыбнулся и встал из-за стола.
– Мама Вера, а ты мне почитаешь на ночь?
– Конечно, Сашенька.
Не дочитав даже и трети первого приключения Мюнхгаузена, Вера увидела, что Саша уснул. Она отложила книгу, купленную еще лет семь назад, и подтянула одеяло под подбородок мальчику. Встала и в последний раз взглянула на Сашеньку.
«Он меня первый укусил», – вдруг всплыло в голове.
«Саша все время кусает детей. Это не первый случай».
Ей вдруг показалось, что из-под верхней губы ребенка торчат два клыка. Она нагнулась и присмотрелась. Два жемчужных зуба едва виднелись. Ей могло и показаться. Вера хотела засунуть палец в рот мальчику и проверить. Но как только она поднесла руку к лицу Саши, он причмокнул и отвернулся к стене.
«Чушь. Ну и дура же ты, Вера Павловна. Саша просто маленький и испуганный мальчишка. Даже если у него во рту и окажутся клыки… Дура! Человек – хищное существо, и наличие клыков предусмотрено природой».
Вера развернулась и вышла из комнаты, еще раз выругав себя за глупые мысли.
Дело с усыновлением совсем не двигалось с места. Вера позвонила председателю комитета, но ее не оказалось на месте, а номер мобильного никто не давал. Вера Павловна вздохнула, сложила бумаги в стол и выключила настольную лампу. Какое-то время посидела в темноте. Только сейчас она поняла, что наслаждается тьмой. Вера привыкла к заколоченным окнам и темноте, поглотившей ее дом. К чему она так и не смогла привыкнуть, так это к Сашиным недугам. Он словно привидение бродил по дому. Вчера Вера купила ему щенка. Мальчик немного оживился, но щечки так и не порозовели.
«Ничего, завтра отвезу его в Тулу и покажу Михаилу Ильичу. Доктор от бога. Уж он наверняка скажет, что с мальцом».
Она еще не знала, что ровно через тридцать две минуты узнает, чем болеет розовощекий мальчик.
Вера вошла в дом, когда Саша высасывал кровь из обезглавленного
«Он меня первый укусил».
«Его укусило какое-то животное…»
«Саша все время кусает детей. Это не первый случай».
«…зверь душит домашних животных и выпивает из них кровь…»
«Сашенька… Мой Сашенька – этот зверь!»
Она не хотела в это верить, но факты – упрямая штука.
«Крепкая цепь и батарея», – вспомнила Вера слова слесаря.
– По крайней мере, он не хуже избиения ремнем, – произнесла женщина и попыталась встать.
Саша вытер рот рукой, положил обескровленное тельце собаки рядом с головой и улыбнулся. Он знал, что самое позднее завтра снова окажется в детдоме. Всего лишь два человека будут знать, что здесь произошло на самом деле. Но Вере Павловне никто не поверит, а Саша никому ничего не скажет.
На следующий день Вера Павловна купила поросенка. Она заметила, что ее мальчик хочет кушать. Ведь он еще маленький. Маленький, несчастный мальчик с румяными щечками.
Поди, бука…
12 марта, вечер
– Папа, папочка. Ну, расскажи еще что-нибудь. Ну, пожалуйста. – Мальчик лежал на кровати и держал мужчину за руку.
– Ну, хорошо. Последняя история, и баиньки. – Отец присел на кровать. Малыш так и не отпустил руку папы.
– Значит, так. Жили-были медвежонок и поросенок. Медвежонка звали Винни-Пух, а поросенка Пятачок. Жили они, жили, скучно им стало. Говорит Винни-Пух: «Пойдем, Пятачок, к кому-нибудь в гости…» – Мужчина запнулся. Стыдно, но сказку эту он не читал. Так, вспомнил мультик из детства, вот и решил рассказать сыну.
– Папа, ну ты что, забыл? Они к Кролику собрались…
– Ну да, к Кролику. Вот идут они, идут, а навстречу им серый волк…
– Папа, ты что, совсем не помнишь?
– А ты не мешай: это же моя сказка. – Мужчина улыбнулся. – Ну вот, подходит к ним волк и спрашивает: «И куда же вы идете, вкусненькие мои?» А для себя он уже решил, что медвежонка он отпустит, а поросенка съест. Волк посмотрел на Пятачка и облизнулся. Винни-Пух, можно сказать, вообще не испугался и, почти не заикаясь, ответил: «Мммы и-иддем к К-кроли-лику».
Мальчик засмеялся – хороший знак. В последние дни он был сам не свой. Причиной тому была детская впечатлительность. Ему казалось, что кто-то приходит к нему в спальню по ночам. Сидит в ногах и смотрит на него.
«Мерзкий карлик. У него сморщенное лицо и большой рот. Папочка, а иногда, – сквозь слезы рассказывал малыш, – иногда он подходит ко мне так близко, что я чувствую, как он дышит. От него воняет, как… Помнишь, когда мы ждали бабушку на вокзале, к нам подошел дядя весь грязный? Так от этого уродца так же воняет. Один раз он попытался меня лизнуть. У него язык как у змеи. Он специально так делает. Он хочет, чтобы я открыл глаза, и тогда… Тогда он меня утащит в кладовку, в которой живет».