В мою смену не умирают. Том I
Шрифт:
– Не только благодаря ей, – заметил я. – Разумные воины в бою способны просчитывать собственные действия на несколько шагов вперед. Иными словами, планировать атаку на несколько ударов. В то время как монстры просто атакуют, отдавшись инстинктам.
– Просчитывают собственную атаку? – в голосе гоблина прозвучало удивление, он глубоко задумался, бормоча под нос: – Вон как… Хм… Ну да….
– Я рассказывал об этом ребятам раньше, теперь вот говорю тебе. И раз уж ты упомянул медитацию, как у вас с Малгзом обстоят дела с ней?
Вчера им сказали о том, что у нас принято перед сном медитировать
Однако Шмыгз смог меня удивить.
– У нас получилось, и мы определили наши элементы. У меня – дерево, а Малгза – металл.
– О-о-о… – протянул я, размышляя о том, что у четырех моих гноллов одно ничто, у Оки и Пипина тоже ничто – то есть, не считая Духа Огня, у представителя каждой расы есть минимум по одному владельцу самого популярного элемента. А попавшиеся мне гоблины без ничто. Забавно.
Вообще, судя по всему, некоторые монстры имеют предрасположенность к кому-либо элементу. Те же рыгизы – жители подводного царства, вероятно, склонны к воде. По крайней мере, двое из трех моих рыгизов оказались водными магами. Гноллы – когти и клыки, очевидно, предрасположены к ничто. Доппели, видимо, тоже.
А что же с гоблинами? По идеи, тоже должны иметь «ничто».
Так, стоп!
От неожиданно пришедшей в голову мысли я аж вскинулся, чем напугал своего собеседника.
– Что такое? – выпалил он.
– Ты, знаешь, что обманывать нехорошо? – как можно ласковее спросил я.
– Что? – изобразил удивление гоблин.
– Что порой обман равен предательству, – продолжал я, – а за предательство…
– Я не обманываю тебя, Эйн! – Шмыгз вскочил на ноги и выпятил грудь.
– Порой утаивание информации равносильно обману, – спокойно ответил я. – Я ведь был уверен, что у вас обоих ничто. И меня сильно удивили твои слова о металле и дереве. Почему я так был уверен? Почему твои слова показались мне совсем уж невероятными?
Гоблин хмурился, пытаясь осознать услышанное. Затем его глаза округлились.
– Ну, конечно, у нас есть ничто, Эйн! – вскинув руки, воскликнул он. – Я не упомянул о нем, так как это и так очевидно. Ну да! У нас у обоих по два элемента.
– А почему это, по-твоему, должно быть очевидно? – серьезным тоном спросил я.
Шмыгз осекся и поджал губы. Его маленькие глазки неуверенно бегали из стороны в сторону, будто на стенах моего дома должен быть написан ответ.
Наконец он вновь заулыбался и уставился на меня.
– Ты понял это, когда сражался против нас. Иначе твоя каменная техника бы нас расплющила.
Молча кивнув, я продолжил буравить его напряженным взглядом. Я ни капли не верил в то, что гоблин умолчал о ничто, только потому, что я и так знал об этом элементе. И Шмыгз явно понял, что я не верю. Понял он и то, что попал впросак. Он не учел прошлые события и не смог сохранить в тайне от меня наличие второго элемента.
Я же преподал ему урок.
И это немного пугает. Суток не прошло с тех пор, как гоблин получил Разум, а он уже пытается плести какие-то одни лишь ему ведомые интриги. Если он научится еще шире смотреть на вещи, он сможет и меня обхитрить.
Но
Зачем вообще потребовалось скрывать ничто?
Проклятье! Догадка, всплывающая у меня в голове, еще сильнее пугает. Ничто сочетается с любым другим элементом. Точнее, не только ничто можно сочетать, но именно его сочетать легче. И сочетания эти открывают совершенно новые возможности. Например, заклинание поиска. Что если за одну лишь медитацию кто-то из гоблинов (или же они оба) поняли это? Что если увидели свою уникальность? И решили сохранить ее лишь для себя?
Хотя нет, бред… Возможно, так и было. Но почему тогда Шмыгз просто не сказал, что у обоих ничто? Оставил бы втайне «дерево» и «металл»?
Хм, с другой стороной, это может значить, что уже сейчас гоблины решили частично воспользоваться своей уникальностью. Все-таки таких элементов больше ни у кого в поселении нет. А так они могут выделиться среди нас своими способностями.
А может быть, рассудили, что за более редкие элементы мы будем к ним иначе относиться? Больше ценить?
Как же нервирует то, что не можешь понять мотивы собеседника. Вот замышляют эти два ушастых что-то плохое против нас? Или нет? Или потом могут вонзить нож в спину? А может у них вполне понятное желание – жить в коллективе, но при этом иметь что-то свое? Я к тому, что сейчас все наши умения, по сути, коллективная собственность.
– Эйн? – неуверенно позвал меня Шмыгз. – Ты что в самом деле злишься, что я не упомянул очевидного?
– Не злюсь, – ответил я. – Но ты, если вдруг чувствуешь перед кем-то вину, можешь извиниться.
– Хорошо, извини, – тут же произнес он и поклонился.
– Присаживайся, чего стоишь-то, – отозвался я.
Он кивнул и вновь сел напротив меня.
– Так с чем ты пришел ко мне? Ты так и не рассказал.
Гоблин подобрался, несколько секунд помолчал, а затем сказал:
– Да, у меня предложение. Ты говорил, что за завтраком обозначишь задачи на день. Вот я пришел к тебе пораньше. Как ты смотришь на то, чтобы с боевым отрядом пройтись до моей… Ну прошлой деревни? Мы сможем захватить часть гоблинов, и ты подаришь им Разум.
Глава 28. Доверие
— Очень неожиданное предложение, – честно ответил я. — Особенно если вспомнить твои слова. Ты сказал, что мы, скорее всего, смогли бы отбить нападение той деревни. При этом всеми нашими силами. Если же мы будем нападать, нас будем меньше, а гоблинов больше.
— Так я и не предлагаю нападать, Эйн, — быстро заговорил Шмыгз. – Предлагаю ловить разведывательные отряды. Потихоньку-помаленьку снижать численность племени. Эти отряды занимаются в том числе и добычей пропитания, нападая на одиночек или малые группы. Если засекают крупную группу, могут объединиться с другими отрядами и напасть позже. Хотя… Часто бывает, что, заметив крупную группу, разведывательный отряд не возвращается. Все-таки несмотря на то, что гоблины умнее многих жителей леса, нюх, слух и зрение у нас не так сильно развиты, как у многих других монстров.