В муках рождения

Церенц

Услыхав эти имена, Мушег, дотоле красный от гнева, поник и позеленел от страха. Лоб его покрылся холодным потом, но желание узнать, что написано в письмах, взяло верх.

— Вскрой их, я хочу знать, что в них написано, — сказал он.

— Письма запечатаны, их нельзя вскрыть, — ответил медленно Овнан, — но у нас есть копии. Отец, — обратился он к иноку, — принеси копии и прочитай князю.

В комнате наступило глубокое молчание. Все смотрели то на Мушега, который, побледнев, тяжело дышал, то на Овнана, который стоял неподвижно, как олицетворение справедливости, и продолжал сурово

смотреть на князя.

Немного погодя инок принес копии и по распоряжению Овнана громко прочитал:

— «Я, Мушег Вагевуни, князь области Коб, извещаю тебя, храброго князя Ваграма Труни, чтобы ты по важному делу приехал в Мецопский монастырь над Арчешем. Для нас вопрос стоит так: или мы должны погибнуть, или достичь высоких почестей. Спеши, ибо я и Ваграм Гнуни здесь ждем тебя, чтобы действовать вместе в полном согласии. В городах и селах наша встреча подаст повод к толкам и подозрениям. Поэтому я решил встретиться в уединенном месте. Не запаздывай, время не ждет. Будь здрав».

— Видишь, князь, — сказал Овнан, — твоя печать понадобилась для приглашения твоих единомышленников, чтобы ты на масленицу не оставался один.

Но Мушег, погруженный в мысли, даже не слышал его слов. Овнан покинул его и прошел в соседнюю комнату, где сидел хорошо знакомый нам князь Хосров.

— Куда это ты велел мне приехать? — сказал смеясь Хосров. — Откуда ты нашел это звериное логово и полуразрушенный город в камышах?

— Ты разве не знаешь, брат Хосров, что это знаменитый город Отс? Но оставим прошлое и займемся настоящим. Ты знаешь, кто мой гость?

— Нет. Я только что приехал из Сасуна. Целый месяц не видел тебя и устал от безделья.

— Там у меня сидит узник, Мушег Вагевуни.

— Как, этот злодей? Этот кровожадный зверь, потопивший весь Васпуракан в крови?

— Да, он самый, но у него еще два товарища.

— Два Ваграма?

— Да, я их тоже добуду.

— Каким образом? Где они?

— Оба в Арчеше. И ты должен помочь нам, я для того и вызвал тебя.

— Я готов идти за тобой повсюду.

— Нам надо найти для тебя другую одежду.

Овнан открыл стенной шкаф и достал оттуда чистый кожаный мешок. В нем было несколько пар хорошей княжеской одежды.

— Вот, спокойно можешь переодеться. Это из брнашенской добычи. Выбери, что тебе понравится, и надень.

Хосров быстро переоделся.

— Ты будешь нашим князем, Мушегом Вагевуни, мы же переоденемся твоими телохранителями. Я пойду и налажу дело с одеждой моих ребят. Завтра масленица, жалко оставлять их без еды и без сна. Я должен отобрать тех, кто поедет с нами. Остальные будут охранять узника.

— Не безопаснее ли отправить этого нечестивца в Сасун?

— Чтобы народ разорвал его на части? Доброй ночи, князь Хосров.

Глава четырнадцатая

Суд

В зимнее время трудно приходится путникам, но что нашим сасунцам снег, ветер и мороз… Наступила масленица. Овнан, вопреки своим суровым привычкам, досыта кормил свой отряд: мяса, рыбы было сколько угодно за обедом и ужином. Чтобы не беспокоить бедных крестьян и не подавать повода к разговорам, Овнан предпочитал останавливаться в полуразрушенных селениях.

По

всему пути становилось известно, что князь Мушег Вагевуни со своим отрядом путешествует по стране. Когда отряд достиг границ земель Каджберуни, Овнан решил послать в Арчеш двух гонцов, которые должны были передать письма по назначению, предварительно ознакомив их с содержанием посланий, чтобы знать, как ответить в случае допроса.

Так, соблюдая всяческую осторожность, «князь Вагевуни» доехал до знаменитого монастыря Мецоп. Овнан проехал вперед попросить гостеприимства от имени князя и, убедившись, что князя в лицо никто не знал, вышел с монахами встречать его от имени игумена. Хосров, князь по рождению, прекрасно играл свою роль. Тогда Овнан с двадцатью своими молодцами забрал несколько вьючных животных и проехал в горы, отделяющие область Каджберуник от Арчеша. На южном склоне этих гор в селе Арутюн он оставил половину своих людей, а сам спустился в Арчеш. Там он навьючил мулов припасами и нашел своих гонцов, сообщивших, что князья вечером выезжают в Мецоп.

Овнану хотелось одного — отрезать обоим врагам все пути к бегству. Поэтому он спешно вернулся в село Арутюн, и когда узнал, что князья со своими телохранителями уже проехали, сам со своими горцами и навьюченными животными выехал вслед за ними. Несколько человек Овнан оставил в ущельях, чтобы никто из отряда Ваграмов не мог вернуться в Арчеш. Сам же Овнан по кратчайшей дороге и непроходимым тропам поспешил в Мецоп встречать предателей.

Хосров и Овнан решили заранее, как им действовать.

Армянской крови не должно быть пролито, это было первым условием. И чтобы не подать повода к подозрениям, Хосров, почти безоружный, с двумя слугами встретил князей у монастырских ворот. Мушег Вагевуни, так было им сказано, по нездоровью мог немного опоздать. Обоим князьям встреча с Хосровом показалась подозрительной, они знали его как приближенного великой княжны Рипсимэ. Но увидев его и телохранителей безоружными, они въехали в монастырь, где им отвели одну из парадных комнат. После холода и дорожной усталости хорошая теплая комната, вкусный обед, отборные вина сразу привели их в хорошее настроение и раздразнили аппетит. Сам Хосров был в веселом настроении, громко смеялся и, с благоговением достав из кармана приказ востикана Буги о помиловании, показал его князьям. Все это рассеяло сомнения обоих Ваграмов. Тем более, что приказ был написан на арабском языке и никто его не смог прочесть. Оба Ваграма, отбросив все сомнения, уселись за стол и в ожидании Мушега стали пировать.

Когда вино бросилось им в голову и глаза заблестели, о Мушеге Вагевуни забыли, и Хосров стал старым другом. Ваграм Гнуни сказал Хосрову:

— Наконец и ты отчаялся и поступил так же, как и мы. Умный человек должен прежде всего думать о себе. Я в тебе очень сомневался: я знал, как ты предан князьям Арцруни, но теперь вижу, что ты не был так глуп.

— Я должен сказать правду, что никогда не был близок с юными князьями, ибо видел, как они преданы праздным, неразумным развлечениям. Я уважал их мать, великую княгиню, как умную, добродетельную женщину, но сыновья не слушались ее советов. Я разочаровался в них и предвидел их гибель.