В небе и на земле

Шепелев Алексей Лаврентьевич

Однако на секешфехерварском аэродроме этому соединению долго пробыть не пришлось. Обстановка чрезвычайно осложнилась. Только в январе 1945 года немецко-фашистское командование нанесло три сильных контрудара по войскам 3-го Украинского фронта, пытаясь деблокировать окруженную нами группировку и во что бы то ни стало удержать Венгрию в своей упряжке. Сильные контрудары фашисты нанесли у озера Балатон и в марте 1945 года.

Бои в Венгрии длились несколько месяцев и носили ожесточенный характер. Обстановка нередко менялась не в нашу пользу. Особенно опасной она была, когда гитлеровцы

перешли в контрнаступление в районе Секешфехервара. Ценой огромных потерь им удалось вклиниться в расположение наших войск. Под угрозой оказался и аэродром, на котором базировалась 288-я авиадивизия. Положение осложнялось еще и тем, что надвинувшийся густой туман плотной пеленой окутал летное поле, не давая истребителям возможности подняться в воздух.

По заданию командующего мы вместе с начальником тыла армии генералом П. М. Ступиным выехали туда, чтобы обеспечить эвакуацию самолетного парка, а также имущества и техники батальона аэродромного обслуживания. Обстановка там действительно накалилась до предела. До аэродрома доносилась не только орудийная, но и автоматная стрельба. Командир стрелковой дивизии, оборонявшей этот район, сообщил, что его полки с трудом сдерживают бешеный натиск превосходящих сил врага, что не исключена возможность прорыва немецких танков к аэродрому. Он добавил также, что вышестоящее командование может вот-вот приказать им отойти на новый рубеж.

Самолеты стояли с подвешенными бомбами. Летчики уже сидели в кабинах. Но проклятый туман не рассеивался и не было никаких признаков скорого улучшения погоды.

На всякий случай принимаем меры для перебазирования авиационной техники «посуху». Благо, такой опыт уже есть. Решаем буксировать самолеты без расстыковки до аэродрома отскока, что в пяти километрах отсюда, в местечке Брегенд. Проверили дорогу, устранили все препятствия на ней, подготовили автомашины-буксировщики.

Заблаговременно вывезли в тыл все лишнее имущество, почти все боеприпасы и горючее. Эвакуировали и машины, подлежащие ремонту.

А погоды все нет и нет. Наступил вечер. Обстановка стала еще более тревожной, гул боя доносился теперь особенно отчетливо. Он то нарастал, то немного утихал.

Начальник тыла армии П. М. Ступин, обеспокоенный возможностью прорыва немецких танков к аэродрому, взволнованным голосом доложил командующему армией о сложности создавшейся обстановки. Выслушав его, генерал В. А. Судец запретил эвакуировать боевые самолеты ночью с помощью автомобильного транспорта и приказал ждать рассвета, ибо к утру, как предсказывали метеорологи, должно наступить прояснение, и погода станет летной.

— Вы очень взволнованны, — сказал командующий Ступину. — Выпейте воды, успокойтесь и объективно оцените обстановку. Не так страшен черт, как его малюют.

Как потом выяснилось, командарм был обстоятельно проинформирован об оперативной обстановке и планах командования фронтом. Он знал, что вводятся резервы, которые должны воспрепятствовать прорыву немецких танков.

Отдохнув два часа в штабе дивизии, я снова принялся за дела. Начальник штаба дивизии полковник Калошин сообщил радостную весть: погода начала выправляться.

Медленно

занимался рассвет, но еще медленнее, как нам казалось, рассеивался туман. Когда видимость стала достаточной, истребители прямо со стоянок начали взлет. Они обрушили на врага сначала бомбовые удары, а затем принялись штурмовать его позиции. Закончив штурмовку, они с разворотом ушли на аэродром подскока Брегенд.

Вместе с генералом Ступиным и старшим инженером дивизии Алимовым осматриваем опустевшие самолетные стоянки. Убедившись, что все имущество вывезено, а саперы заканчивают подготовку к взрыву некоторых объектов, мы покидаем аэродром.

Вскоре сюда действительно прорвались вражеские танки. Противник снова овладел Секешфехерваром и аэродромом.

Положение наших войск под Будапештом становилось все более трудным. Сосредоточив значительные силы севернее озера Балатон, гитлеровцы нанесли мощный контрудар. В полосе обороны 4-й гвардейской армии они имели ощутимое превосходство: по танкам в 2,4 раза, а по пехоте — 1,7 раза. Ценой огромных потерь им удалось глубоко вклиниться в нашу оборону. Танки противника прорвались к Дунафёльдвару, где находилась наша главная переправа. В результате войска 3-го Украинского фронта оказались расчлененными на две части.

Ничего не зная о происходивших драматических событиях, я возвращался из-под Будапешта, а точнее, с острова Чепель, где по заданию командующего изучал состояние расположенного здесь индустриального гиганта и прикидывал, как его лучше использовать для нужд нашего фронта. По пути заехал в штаб 9-го смешанного авиакорпуса и спросил генерала О. В. Толстикова, почему в воздух поднято так много самолетов.

— Откуда взялся, Алексей Лаврентьевич? — вопросом на вопрос ответил удивленный генерал. — А я думал, что ты тоже танки отражаешь.

— Какие танки?

— Ясно какие, немецкие…

И генерал О. В. Толстиков сообщил мне, что вражеские танки атаковали штаб 4-й гвардейской армии. Одновременно они устремились к штабу 17-й воздушной армии, находившемуся в местечке Цеце, что в пяти километрах от штаба фронта. Решался даже вопрос о переносе командного пункта маршала Ф. И. Толбухина. Под угрозой оказался и аэродром Мадоче, где базировалось большое количество наших самолетов.

Когда командующий 17-й воздушной армией по радио отдавал боевые распоряжения генералу О. В. Толстикову, тот доложил ему, что я нахожусь в штабе 9-го смешанного авиакорпуса. Командарм приказал мне любыми способами перебраться на правый берег Дуная на аэродром Мадоче и организовать эвакуацию самолетов.

Прибыв на переправу у Дунафёльдвара, я увидел картину, напомнившую мне тяжелые времена сорок первого года. С левого берега спешили переправиться через Дунай резервные части, которым была поставлена задача преградить путь прорвавшемуся врагу и восстановить положение. На правом же берегу все подступы к мосту были усеяны автомашинами с ранеными и медперсоналом госпиталей, с личным составом и громоздким имуществом тыловых армейских учреждений. От других переправ через Дунай противник нас уже отрезал, его танки находились в каких-нибудь восьми километрах от Дунафёльдвара.