В небе Китая. 1937–1940
Шрифт:
Двигаемся днем и ночью, делая кратковременные привалы, чтобы поесть и хоть немного отдохнуть. Отряхиваемся от пыли, умываемся, и снова в путь. Жара и пыль делают свое дело. Есть не хочется, уснуть невозможно. А тут еще один неприятный случай. Мы миновали главный хребет. Дорога, извиваясь, шла то вниз, то вверх. На одном из подъемов неожиданно заглох мотор, машина покатилась назад, и ее задние колеса повисли над про пастью. Жизнь нам спас один смельчак, который выскочил из машины и едва успел сунуть колодку под заднее колесо. Мотор запустили, и путь продолжался. Через трое
На этот раз в наше распоряжение был предоставлен самолет ТБ-3. Первая посадка на аэродроме Хами. В стороне остался Сучжоу — первый китайский аэродром, на котором мы приземлились, прилетев из Монголии. В Хами пробыли недолго. Дозаправились горючим, пообедали, немного отдохнули. Города так |и не увидели. Наконец, перелетели границу. Впереди Алма-Ата. В заруливший на место стоянки самолет вошел человек и сказал:
— Здравствуйте, товарищи! От волнения защемило сердце, увлажнились глаза. Мы — на Родине!
А страна жила своей жизнью. В прошлом году проведены, первые выборы в Верховный' Совет. Слышим новую музыку, новые песни; Газеты пестрели сообщениями о достижениях нашей |Родины. В поезде до Москвы со всех сторон сыплются вопросы, кто мы, откуда. Наша одежда и багаж не давали никому покоя. Кто-то высказал предположение, что мы из футбольной команды:
— Какая команда? Где была; с кем играла? Сомнения и недоумения некоторых пассажиров рассеялись только в Москве, когда вошедший в вагон человек, обращаясь к нам, произнес:
— Здравствуйте, товарищи артисты!.Поздравляю с успешно закончившимися гастролями… Вас ждут автобусы.
После непродолжительной остановки в Москве мы выехали в родное Забайкалье. В части получили личные документы, от пускные билеты и путевки в санаторий. Я поехал в сочинский санаторий РККА имени К. Е. Ворошилова.
А далее последовали очень приятные для меня события. Сдав вступительные экзамены, я стал слушателем Военно-воздушной академии имени Н. Е. Жуковского. 1 октября 1938 г. начался учебный год. Через полтора месяца — 15 ноября 1938 г. — был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «О награждении командиров, политработников, инженеров, врачей, техников, младших командиров и красноармейцев Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Указ начинался словами: «За образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза… наградить…».
В числе награжденных были и забайкальцы. Орденом Ленина был награжден А. М. Вязников, орденами Красного Знамени — И. М. Басов, А. К. Корчагин, Е. Н. Маркелов, медалью «За отвагу» — М. Ф. Аксенов, В. Р. Афанасьев, С. С. Воронин, Е. И. Гу-лин, Г. К. Захарков, И. С. Кытманов, А. Г. Куриц, медалью «За боевые заслуги» — Ф. И. Алабугин, П. Н. Алексеев.
Нет слов, чтобы описать радость по поводу награждения. Меня горячо поздравили товарищи. Не заставило себя ждать и телеграфное приглашение в Кремль для получения ордена.
На всю жизнь запомнилось 17 декабря 1938 г. — день вручения ордена. Опираясь на палочку, в зал вошел
Чувства переполняют меня.
В. Д. Землянский. За тебя, Суин
Коротко об авторе В. Д. Землянский, инженер-полковник в отставке, родился в 1907 г. в г. Балашове Саратовской области. Член КПСС с 1928 г. Добровольцем вступил в Красную Армию. После окончания в 1930 г. Вольской объединенной военной школы летчиков и авиатехников работал борттехпиком в тяжелой бомбардировочной авиации. С ноября 1937 по февраль 1939 г. добровольцем участвовал в освободительной войне китайского парода. После окончания Военно-воздушной академии им. Жуковского занимал различные командные должности в ВВС Советской Армии. Участник Великой Отечественной войны.
Ноябрь 1937 года нагрянул пронизывающими ветрами, швырнул с неба снежные заряды, запорошил подступы к ангарам и каптеркам. Но все таки и в эту позднюю осеннюю нору выдавались погожие дни.
В один из таких дней, когда эскадрилья СБ готовилась к по летам, на стоянке появился посыльный. Он скорым шагом подошел ко мне и, взяв под козырек буденовки, отчеканил:
— Товарищ воентехник 1-го ранга! Срочно явитесь к начальнику штаба!
В кабинете уже находились командир отряда Федор Полынин, летчик Яков Прокофьев, штурман Борис Багрецов, затем появился техник Анатолий Сорокин. Обращаясь к Полынину, начштаба приказал без промедления прибыть всем в Главный штаб РККА.
Что-то екнуло внутри. Неужели?..
Открытая полуторка вынесла нас из главных ворот Центрального аэродрома и, выскочив на Ленинградское шоссе, помчалась к центру города. Слева, будто наперегонки, прошмыгнули ого ленные липы. Справа остались в тылу стадион «Юных пионеров», Белорусский вокзал. У памятника А. С. Пушкину, что стоял тогда в самом начале Тверского бульвара, машина круто повернула вправо; вот она заюлила по многочисленным мелким переулкам и, заскрипев тормозами, остановилась у большого здания.
В вестибюле нас встретил дежурный по штабу и после короткого объяснения провел в комнату, где стояли письменные столы с чернильницами, ручками, анкетами. После заполнения анкет мы стали ждать вызова. Никогда так долго не тянулось время. Разговор не клеился. Каждый думал о себе, о друзьях-товарищах, о невестах, о семье, о вчерашней аэродромной жизни и, конечно, о будущем, которое ожидало нас.
Подсел Полынин.
— Ну как, Вася?
— Все нормально.
Вспомнили мы с ним время учебы, когда еще в 1928 г., будучи курсантами, постигали азы авиации в Вольском авиашколе, «грызли гранит науки» по учебнику Пышнова, отпечатанному на пишущей машинке, потели над матчастью «Мартин-Сайдов», «Фоккеров», «Дэхавелапдов», «Апсальдо», над уникальнейшим «Аврушкой» («Авро»).