В небе Китая. 1937–1940
Шрифт:
Не забывай прошлого — оно учитель будущего.
Китайская пословица
Снег пушистыми хлопьями ложился па обширное летное поле. Временами он шел гуще, и тогда из-за снежной завесы солнце проглядывало плоским диском. Внезапно на какое-то время снегопад прекращался. Все вокруг вспыхивало и переливалось бриллиантовым блеском. Приближалась и оживала темная полоска соснового леса па горизонте, сверкали заснеженные покатые крыши ангаров.
Из-за леса, с полигона и ближайшей зоны воздушных стрельб, слышались пулеметные очереди. Где-то в высоте надсадно ревели моторы, переходя на вой форсированных мощностей: шел «бой» — тренировалась сводная эскадрилья истребителей И-16. Летный день оборвался выхлопом выключенного мотора последнего самолета, зарулившего на стоянку. Наступила та тишина, когда на плечи ощутимо ложится усталость.
Летчики переодевались в приангарном здании, каждый у своего шкафчика. Снимали унты, комбинезоны, шлемы. Вошел командир эскадрильи Е. М. Николаенко и, разоблачаясь на ходу, громко сказал:
— Общего разбора полетов сегодня не будет. Летное обмун дирование забрать па квартиры. Завтра в 6 часов быть у адми нистративного здания в повседневной форме.
…Наступило «завтра». Заря еще не занималась. Был тот предрассветный час, когда звезды блекнут, а в небе — ожидание дня, солнца.
Мягко подкатил автобус.
— Все в сборе?
— Да.
— Поехали!
Молоденький красноармеец выскочил без шинели из пропускной будки и, ежась от утреннего морозца, распахнул ворота.
Асфальтированная дорога делила гарнизон на две части. Вот справа — столовая летчиков, за ней — группа жилых корпусов; перед ними — спортивное поле, сейчас залитое под каток; гимнастический городок — допинги, батуты, перекладины, бум — ждет тепла. Слева — детский сад с площадкой, горками, домиками. К 9 часам сюда прибежит мой старший — Сережка. А полу годовалый Санька, наверное, продолжает таращить глазенки и чмокать губами. Он один не спал, когда, уходя, я тихо притворил дверь, не щелкнув замком. За детским садом — большое здание гарнизонного Дома Красной Армии. Дальше — забор, опять ворота. Выехали.
Послушный рулю автобус повернул налево, и справа замелькали, убегая назад, корпуса завода сельскохозяйственных машин с негаснущим заревом над плавящей металл вагранкой.
Шоссе в этот ранний утренний час было в полудреме. Тихо в автобусе. Дремали и летчики. Дремали ли? Смежив веки, дума ли о принятом решении, оценивали свои возможности, пытались заглянуть в неизвестное, увидеть далекое и близкое будущее.
А колеса автобуса вели счет километрам. Дальше и дальше от такого привычного со всем его укладом гарнизонного городка, ближе к томящей неизвестности. Еще немного — и автобус» как в скалу, уперся в кованые железные ворота в стене старинной кирпичной кладки.
Сборный пункт. В тот же день состоялся разговор. Короткий разговор.
— Ваше желание помогать Китаю не встречает возражений, но подумайте еще: у вас семья, дети…
— Уже подумал. Если истребитель не ищет боя, ему
Я. В. Смушкевич улыбнулся…
— Ну что ж! Тогда — добро!
…На экипировку наших добровольцев времени потребовалось немного. Уже два-три дня спустя мы щеголяли в партикулярном платье. Конечно, выглядели в нем, как пехотинец в седле, потому что все мы с юношеских лет были связаны с армией. Но это нас не смущало, только служило поводом к бесконечным шуткам и остротам.
Итак, дорога. Много дорог ведет в Москву: железных, шоссейных, грунтовых. Летчикам-истребителям противовоздушной обороны столицы они известны со всеми подробностями, во всех деталях; запечатлены в памяти, как на фотографической пластинке, в радиусе досягаемости их самолета. Но еще больше дорог, не нанесенных на самую подробную карту, не поддающихся графическому изображению, ведет к Москве и уходит от Москвы.
Пути-дороги! Мартовскими днями 1938 г. одна из таких дорог привела нас на юго-восточную окраину страны-к подножию Тянь-Шаня, границам Китая. Здесь весна. Шумят арыки. Цветут сады. На вершинах гор — белые шапки вечных снегов.
Прекрасна ты, Земля! А мир лихорадит. Муссолини захватил Абиссинию. Трагедия Аддис-Абебы. Республиканская Испания изнемогает в борьбе с мятежниками, вернее с итало-германскими интервентами. Там плечом к плечу с республиканцами героически сражаются на земле и в воздухе добровольцы-интернационалисты. Гитлер готов не сегодня завтра проглотить Австрию. Ось Берлин — Рим сомкнула свои концы в Токио и обратилась в треугольник. Теперь осуществляется план Танака: Япония захватывает Китай. Военные очаги! На Западе, на Востоке, Кто знает, как далек мировой пожар? И мы в этом неумолимом движении времени и событий. Трудно коротать время, когда стремишься к цели. Но вот наконец вылет. Немного более часа в воздухе. Посадка. Самолет замедляет бег. Китайская земля.
…Зеленый городок в верховье р. Или затерялся в отрогах Тянь-Шаня, в самой западной и самой большой по территории провинции Китая — Синьцзяне.
Общая достопримечательность всех городов Центральной Азии — не только древние исторические памятники или пути, по которым прошли Тимур или Чингисхан со своими воинами, но и базары.
Разноязычие, звон бубенцов, резкие звуки музыкальных инструментов, выкрики торговцев и покупателей — базар. Делать нам здесь было нечего, и мы потратили время до вечера па общее знакомство с городом, с его бедными узкими улочками, среди которых оазисами стояли в зацветающих садах дома местных богатеев.
В свой приют на окраине города возвращались уже в су мерках. Кажется, был воскресный день. На мосту через Или играла русская гармонь. Слышались русские песни, русская речь и цветистая ругань. Кто они — эти русские? Это белогвардейцы, бежавшие па чужбину в гражданскую войну, есть и кулаки, последовавшие их примеру в конце 20-х — начало 30-х годов, и их отпрыски.
…Ужинали при свечах. Говорили о предстоящей работе. Не большого роста, юркий, подвижный летчик Николай Матвеев, манерно пользуясь ножом, вилкой и следуя инструкции не употреблять за границей обращения «товарищ» вступил в разговор: