В объективе любви
Шрифт:
— Мой руки и садись за стол. Чего ты застыла на пороге, как будто в первый раз?
Сьюзен усмехнулась.
Сбросив туфли, она прошла в ванную, открыла воду. Вода брызнула в не слишком чистую раковину. Сьюзен щедро намылила руки куском какого-то полосатого мыла, ополоснула их под краном и посмотрелась в зеркало, поправляя волосы.
Ее отражение совсем ей не понравилось.
У Сьюзен возникло ощущение, будто с той стороны зеркальной поверхности на нее смотрит довольно усталая женщина. «Боже мой, неужели это действительно я? Вот
Мысли Сьюзен понеслись вскачь, прыгая с одной темы на другую и тут же сменяясь третьей. Неужели это — все, что отныне ей предстоит? Нудная и наскучившая работа, бойфренд с равнодушным взглядом, пицца на ужин… Что еще ей предстоит? Ах да — замужество. Оно только усилит… вернее, зафиксирует и укрепит сложившуюся ситуацию.
— Ты долго? — раздался у нее за спиной недовольный голос Бойда. — Сейчас пиццу опять придется разогревать. Тебе пива или лимонада?..
Пива или лимонада. Пива или лимонада… Отличный выбор, надо сказать, особенно с учетом того, что Сьюзен настроилась на красное вино.
Умом она понимала, что лишь накручивает себя зря, при том, что даже не собирается высказывать Бойду все свои претензии вслух. Кто мешал ей заехать после работы в магазин, выбрать бутылку красного вина на свой вкус?.. Правильно: ни одна живая душа. Но ведь она же ехала в гости, рассчитывала, что принимающая сторона учтет ее вкусы…
Интересно, Бойд хотя бы изредка вспоминает о разнице между ними?
А, может, дело действительно не стоит выеденного яйца, и Бойд всего лишь по умолчанию подразумевает, что Сьюзен может чувствовать себя в его квартире, как у себя дома, что может приносить продукты и вещи по своему усмотрению…
Вечная и дурацкая привычка расценивать любое поведение окружающих как невнимание к ней самой…
Пицца оказалась холодной. Но Сьюзен решительно запротестовала, когда Бойд сделал попытку подогреть ее в микроволновке:
— Она же станет совсем резиновой!
Впрочем, в данном случае мало что могло усугубить ситуацию. Пицца и без того была сухой, с жесткими краями, а ее создатель явно пожалел начинки и сыра сверху…
В конце концов, они управились с жестким тестом и скудной начинкой.
Бойд сам помыл посуду, предложив Сьюзен выбрать пока телепередачу для вечернего просмотра.
Сьюзен сидела перед телевизором, автоматически переключая каналы, бездумно щелкая пультом. Она искренне не понимала сейчас, какой смысл им с Бойдом вступать в брак: разве от этого что-то изменится? Все так же придется выбирать фильм для просмотра, коротать совместный ужин вдвоем, причем в этом ужине явно будет не хватать перца или других пряностей… Что же будет, когда оба они начнут воспринимать свой союз, как что-то окончательно привычное, как неминуемую обыденность? Сьюзен покопалась в памяти: интересно, когда Бойд в последний раз после ужина нетерпеливо тащил ее в постель, чтобы предаться нежности, а не осведомлялся, что они
Неужели это — тот самый итог, к которому так или иначе приходят все в своей жизни? Не самая удачная работа, которую, однако, страшновато сменить… Не самый желанный брак, который кажется неизбежным — если не сейчас, то когда?
Где же та детская радость, которая позволяла просыпаться с надеждой и в каждом новом дне видеть что-то хорошее?
Бойд плюхнулся рядом со Сьюзен, выхватил у нее из рук телевизионный пульт:
— До сих пор не нашла что-нибудь интересненькое! — изумился он. Защелкал по каналам, застряв на каком-то боевике со Стивеном Сигалом: — О, он всегда так впечатляюще крушит и ломает конечности… А ты ведь на машине ко мне приехала? Подвезешь меня завтра на работу?
— Хорошо, — обреченно кивнула Сьюзен.
В течение нескольких следующих дней Сьюзен выразительно и выжидающе смотрела на босса всякий раз, как он оказывался в зоне ее видимости. Он успокаивающе кивал. Мол, я помню о нашем разговоре.
Но когда он сам заговорил со Сьюзен о волнующей ее теме, она не услышала ничего утешительного.
— Я серьезно подумал над тем, что ты мне сказала.
— И?..
— И не могу тебя обрадовать. Я, правда, сожалею, Сьюзен…
— То есть повысить меня вы не сможете, — спокойно констатировала она.
— Нет. Но ты войди в мое положение. У нас сейчас нет свободных вакансий. Если я захочу отдать тебе чью-то должность, то вначале мне придется уволить этого человека. При этом я не буду уверен, что ты справишься… И тебе нужно будет время, чтобы освоить все необходимые навыки. Таким образом, в лучшем случае я потеряю время на твою адаптацию в качестве нового сотрудника, а в худшем — лишусь ценного и уже проверенного работника.
— Но ведь я могла бы выполнять работу ассистента какого-нибудь из отделов, — неуверенно начала Сьюзен…
— Боюсь, что такого большого объема работы попросту не наберется, — покачал головой Роб. — И ради этого лишаться такой незаменимой помощницы, как ты? Нет, решено: двух мнений здесь быть не может.
С досадой Сьюзен грохнула кулаком по ручке кресла, когда Роб закрыл за собой дверь кабинета. Вот что значит быть незаменимой — это может способствовать тому, что ты навсегда застрянешь в помощниках своего босса.
Но конкретный и однозначный ответ, обещанный Робом, был получен.
Что же делать, задавалась вопросом Сьюзен, заваривая растворимый кофе в высоком стакане. У нее даже не осталось энтузиазма для того, чтобы сварить и выпить хорошего кофе.
В воздухе перед ней словно покачивались невидимые весы, вполне яркие и выразительные, почти ощутимые для нее самой, но не существующие для окружающих.
На одной чаше весов продолжала находиться работа помощницей Роба.
Все было знакомо, стабильно, предсказуемо, неизменно и… ужасно скучно.