В обмен на рай
Шрифт:
Джесс пыталась не показать виду, что слово «воздержание» обидело ее. Казалось, что Лоренцо считает ее действия капризом и чистейшим эгоизмом, а не тщательно обдуманным намерением.
— Я только и делаю, что думаю! Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провел, лежа в постели один… мечтая о тебе…
Звук его шагов заглушил толстый красно-коричневый ковер. Лоренцо подошел к Джесс, не сводя глаз с ее лица.
— О том, как обниму тебя…
В полном соответствии со своими словами он поднял Джесс с кресла.
— И буду целовать… сюда, сюда
Его теплые губы ласкали ее щеки, губы, крепко закрытые веки. Джесс затаила дыхание. У нее кружилась голова, кровь бешено струилась по жилам.
— Целовать до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от желания и не начнешь умирать с голоду, как умираю я, пока ты…
— Лоренцо! — воскликнула Джесс, с трудом взяв себя в руки. — Нет!
Когда Скарабелли попытался поцеловать ее еще раз, она оттолкнула его сильнее, чем требовалось. Ничего другого не оставалось, если она не хотела окончательно оказаться во власти его чар. Еще немного, и она отдалась бы ему на этом диване или даже на полу, все равно. Не одному Лоренцо было трудно соблюдать целомудрие.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
— Ты жестокая женщина, Джесс Ламберт, — с суровой насмешкой сказал он. — Жестокая, упрямая кокетка…
Ох, если бы ты знал, подумала про себя Джесс, если бы ты только знал, как трудно сказать тебе «нет», то никогда не назвал бы меня жестокой и упрямой.
Впрочем, он мог считать ее чокнутой. Хотя Лоренцо и пытался относиться с пониманием и уважением к ее стремлению отложить физическую близость до первой брачной ночи, но то и дело уговаривал ее — хотя бы ради того, чтобы проверить ее решимость.
Честно говоря, она много раз была готова уступить. В конце концов, он был мужчиной, которого Джесс любила и за которого собиралась замуж. Она вовсе не была равнодушной к нему! Скорее наоборот. Стоило ему улыбнуться, как Джесс таяла, стоило прикоснуться, как у нее начинало колотиться сердце, а от его поцелуев охватывало пламя. Она изнывала по нему. Но хотела, чтобы их первая ночь стала особенной.
Джесс знала, что это необычно и чрезвычайно старомодно. Но она выросла в семье, где мать легкомысленно относилась к сексу и верности в браке, видела, какую боль это причиняет отцу, и всегда знала, что хочет для себя чего-то другого. Поэтому Джесс поклялась, что всю жизнь проживет с одним мужчиной. С тем, кто будет у нее первым.
Но тогда она еще не знала, что такое физическое желание. Лоренцо она полюбила с первого взгляда. Испытанное Джесс ощущение было таким, словно ее подхватил вихрь, поднял в воздух и опустил в месте, которое было знакомым, но в то же время сильно отличалось от того мира, в котором она жила прежде. Солнечный свет казался ярче, цвета глубже, а звуки громче. Все ее чувства усилились до такой степени, что голова шла кругом…
Эти мысли вертелись в голове Джесс всю дорогу домой. Перед тем как лечь, она сварила себе кофе. Отец и Марго где-то обедали, а Кэти осталась ночевать у подруги. Джесс собиралась подняться наверх, как вдруг кто-то постучал в дверь.
— Кого
Слова замерли на губах Джесс, когда она увидела позднюю гостью и ее состояние.
— Кэти! Ты откуда?
Она с беспокойством посмотрела на тяжело дышавшую сводную сестру, ее блестящие глаза и следы слез на побледневших щеках.
— Что случилось? Что с тобой?
— Джесси… — Сестра бросилась к ней в объятия и зарыдала. — Ох, Джесси, прости меня!
— Простить?
Джесс недоуменно нахмурилась. Сердце сжалось от предчувствия беды. Произошло что-то ужасное, но она не могла догадаться, что именно.
Она никогда не видела сводную сестру в таком состоянии. Обычно Кэти была уверена в себе и говорила обо всем с большим апломбом. Ей было девятнадцать — точнее, почти двадцать. Это была соблазнительно хорошенькая темно-русая и голубоглазая девушка, и мужчины слетались на нее как мухи на мед. Но сегодня ее сапфировые глаза были обведены красными кругами, а белая кожа покрыта пятнами.
— Кэти, милая… — Джесс провела рукой по длинным волосам сестры. — В чем дело? Проходи, садись и рассказывай.
— Я — я не могу… — с трудом выговорила сестра. — Ты… возненавидишь меня!
— Возненавижу? — Может быть, она ослышалась? — О чем ты, Кэти? Я не могу возненавидеть тебя. Ты моя сестра.
Они познакомились, когда Джесс было четырнадцать, а Кэти одиннадцать. Джесс была единственным ребенком в семье и очень тяготилась этим. А Кэти чувствовала себя несчастной и очень одинокой после смерти отца и переезда с овдовевшей матерью в Нью-Йорк. Кончилось тем, что Джесс взяла девочку под свою опеку. Позже, когда отец Джесс и мать Кэти поженились, Джесс полюбила свою сводную сестру и, казалось, пользовалась полной взаимностью.
Но позже Кэти пошла работать и попала в плохую компанию; она стала дерзкой, воинственной и начала считать старшую сестру глупой, скучной и связанной условностями. В результате их отношения сначала стали натянутыми, а потом почти прекратились. И все же часть сердца Джесс принадлежала Кэти.
— Ты можешь рассказать мне все, — сказала она. — Все без утайки.
— Даже если речь пойдет о нем? О Лоренцо?
— При чем тут Лоренцо?
Кэти схватила руки сестры и сжала их так, что Джесс сморщилась от боли.
— Джесс, милая, прости меня, но я не смогу жить в ладу с собой, если не расскажу тебе… Не хочу, чтобы ты строила иллюзии.
— Иллюзии… О чем ты?
— Об этой свинье, с которой ты помолвлена. Так дальше нельзя! Ты не можешь выйти за него! Он настоящий бабник… которому нельзя доверять ни на грош!
— Нет, — твердо сказала Джесс и покачала головой, отказываясь даже думать об этом. — Нет, Кэти. Я не знаю, от кого ты это слышала, но ты ошибаешься. Лоренцо бы никогда…
— Да ну? Ты сказала, что не знаешь, от кого я это слышала, но мне и не нужно было никого слушать. Я знаю это из первых рук. Потому что женщина, с которой он тебе изменял — точнее, одна из таких женщин — это я сама. Он спал со мной.