В обученье к чародею
Шрифт:
— Но разве я буду лишней?
— Ты будешь помехой. Я, Радмир и Ярополк будем все время следить, чтобы с тобой ничего не случилось, ты отвлечешь нас. Пойми, дитя, ты еще слишком неопытна.
— Мастер, — Белава всхлипнула. — Как же я? Что мне делать?
— Ждать. Князь присмотрит за тобой. Компания тебе найдется, чтобы ждать было нескучно.
Чародей погладил ученицу по голове и поцеловал в лоб.
— Ступай в баню, — улыбнулся он и вышел.
Белава немного посидела утирая слезы, потом подошла девка-чернавка и повела ее в баню.
Глава 25
Белава
— Не горюй, девонька, мне тоже досадно, что я стою здесь, но так надо. Смирись.
Девушка сглотнула комок в горле и снова посмотрела на людей, уходящих в Черную Пустошь. Ей хотелось быть с ними, как же ей хотелось… Белава вновь утерла упрямо текущие слезы. Да что же это такое! Она ли это? Белава, падающая в обморок при виде покойника, Белава, которая зеленела при виде крови, Белава, которая боялась темноты и мышей сейчас всем своим существом рвалась вслед за отрядом, который спешил в опасную и страшную неизвестность.
— Пойдем, — сказал князь, — познакомлю со своими дочерьми. Они до сказок жадные. Расскажешь им, как люди в других местах живут и сама отвлечешься. А уж сами болтухи какие, ни одной мысли в голове не оставляют.
— Пойдем, — обреченно вздохнула Белава.
Дочери Добрыни жили на женской половине терема в окружении мамок-нянек. Их было пятеро, от пяти до шестнадцати лет. Были у князя и сыновья, старшему исполнилось восемнадцать, младшему год. Богат оказался Добрыня Твердиславович на детей.
Чародейка еще с улицы услышала громкие крики и визг, доносившиеся из покоев княжеских дочерей. Добрыня тяжко вздохнул и вошел в терем.
— Давай ты сама дальше, — сказал он, показывая явную трусость перед женским скандалом.
— Боишься, светлый князь? — подмигнула ему Белава.
— Князь никого не боится, — гордо ответил Добрыня, но тут же тяжко вздохнул, — кроме пяти визжащих маленьких упыриц. Я даже лысеть начал, вечно что-то делят. А старшие еще и женихов требуют, из-за каждого молодца, что сватается грызутся. И каждая прынца хочет, а где я им столько прынцев возьму? Чай, княжьи, а не царские дочки. Ладно, отведу тебя.
Они поднялись наверх, прошли сквозь резные двери, расписным коридором и окунулись в визг, плачь, крик и причитания. Добрыня открыл дубовую дверь, просунул голову в покои и крикнул:
— А ну цыц, курицы. Принимайте гостью, — этим суровым отцовым словом он решил ограничиться и малодушно исчез, оставив один на один Белаву со стайкой юных гарпий.
Она вошла внутрь и начала с интересом рассматривать представшую ей картину. По воздуху белым снегом планировали перья из разорванных перин и подушек. Кругом лежали завалы шелковых разноцветных лент, россыпь жемчужных бус, манисто, серег. Кучи сарафанов, тонких рубах и платьев представляли собой непокоренные горы одежды. Маленькая девочка деловито наматывала на себя нитку жемчуга, чуть постарше тащила
— Что же вы, лебедушки делаете, зачем волосья друг дружке вырываете-е-е? Все приданное-то разметали-и-и, изорвали-и-и! А и что батюшка-то скаже-е-ет?
Лебедушки выпустили косы из белых рученек и уставились на вошедшую девушку.
— Кто такая? — вопросила старшая, приглаживая вздыбленные волосы, что, впрочем, волосам не помогло.
— Да это та девка, что с Радмиром и его товарищами приехала, — догадалась вторая.
— Девка одна среди мужиков, как можн о? — ужаснулась женщина, пытавшаяся причесать вторую сестру, пока та разглядывала Белаву.
— Нянька, ты ничего не понимаешь, — отмахнулась первая, — я б тоже так хотела. — нянька в ужасе всплеснула руками, а девица продолжала, — а молодцы какие красные-прекрасные, я в окошко вчера видала, когда они с бани шли.
— Да нужна ты им, дура корявая, — сказала вторая. — Вот я бы…
— Сама ты дура корявая! — возмутилась первая, и они вновь вцепились друг в друга.
— А ну тихо! — гаркнула Белава и щелкнула пальцами. — Что вы разорались, как куры в курятнике? Княжеские дочери называется. У меня в селе себе такого простые девки не позволяли.
Застывшие с открытыми ртами обе старшие княжны только моргали глазами, связанные заклинанием остолб енения. Третья сестра вновь залилась хохотом.
— Таких их, — сквозь смех выдавила она. — С утра до вечера косы друг другу дерут, уже плеши у обоих, а им все не остановиться.
— Ой, да что же эта-а-а? — вновь заголосили няньки, — дитятки несчастные, околдовали-и-и…
Белава вновь щелкнула пальцами, и няньки застыли рядом со своими подопечными.
— И это верно, — поддержала третья княжна, — одни орут, другие причитают, хоть в Пустошь беги. А порядок навести можешь?
— Могу, — ответила чародейка и взмахнула рукой. — По местам, — коротко скомандовала она, и вещи, как живые, поползли и полетели к сундукам, ларцам и ларчикам. Перья взметнулись облаком с пола и устремились к рваным перинам и подушкам, края стягивались и дыры исчезали. Последнее перо, не успевшее лечь на свое место продолжало тыкаться в ткань перины, потом закрутилось и буром вошло внутрь.
— Ух, ты, — восхитилась княжна. — А меня так научишь?
Белава глянула на нее и честно ответила:
— Нет. Но успокаивающему заклинанию научу.
— И на том спасибо, — не огорчилась княжна и вызвала очередную волну симпатии у чародейки. — Теперь познакомиться бы надо. Меня Полонея зовут. Старшую, ту, что как рыба рот разявила, Сияной кличут. Вторую, что глаза лупит, Нежданой. Эту вот, что куклу прячет, Студеникой, а младшую Весняной. А это мамки наши. А как тебя величать?
— Белавой, — ответила девушка и щелкнула пальцами, снимая оцепенение со старших дочерей Добрыни и мамок, но тут же предупредила, — Будете орать, опять остолбенеете.