В обученье к чародею
Шрифт:
— Это была бы потеря, друг мой, — улыбнулся Вералон.
Белава особо не вслушивалась в их разговор, она с живейшим интересом рассматривала княжеский терем, который открылся им в конце большой площади. Был он каменным, высоким и красивым. На стенах красовалась витиеватая лепнина, изображавшая невиданных зверей и птиц. Вокруг окон были намалеваны гирлянды звезд, такие же звезды украшали крышу. Высокая лестница вела к крыльцу, покрытому изящным навесом. Под навесом, в открытых тяжелых дверях появился высокий мощный мужик в длинном синем платье. Золотой
— Радмир! — воскликнул богатырь громовым раскатом, заменявшим ему голос, и легко сбежал вниз.
— Здравствуй, князь Добрыня Твердиславович, — низко поклонился воин, и девушка уставилась на князя, открыв рот.
— Слазь с лошади, — шикнул на нее чародей, когда в седле осталась лишь юная чародейка. Она поспешно спрыгнула на землю.
— Позволь познакомить тебя, князь, с моими товарищами. Мой старинный друг Дарей, чародей великой силы и мудрости, — Дарей поклонился князю.
— Чародей? После нашего Годемила я все больше слушаю Пруша. Он говорит, что только Великие Духи смогут помочь нам.
— Ваш волхв несомненно мудрый человек, но я все же попробую разобраться, — учтиво улыбнулся чародей.
Затем воин представил альвов, избежав титулов и званий, назвав их посланниками Загорья. Альвы склонили головы в изящном поклоне, а Добрыня расцвел широкой радостной улыбкой.
— Рад таким гостям, — сжал их князь в медвежьих объятьях.
— А это Ярополк, тысячник из города Берестова.
— Волчья тысяча? Знатная дружина, наслышан, — одобрил правитель Пустошева и кружных земель. — А что за девица с вами, ликом пригожая?
— Это Белава, дочь кузнеца кривцовского и ученица Дарея. Знатная выйдет из нее чародейка.
— Кривцы? Уж не Никодия ли? Брал я у него меч, да саблю, а воевода мой топориком разжился из загорской стали. Знатное оружие. Рад видеть у себя дочь великого мастера. А не откажите, гости дорогие отведать яств да медов княжеских.
— Отчего же не отведать, — согласились путники и поднялись за Добрыней в терем.
В огромной трапезной спешно накрывали длиннющий стол. Столько еды в одном месте Белава не видела никогда. Птица, рыба, окорок, соления: грибочки, огурчики, капуста квашенная, икра разных цветов, моченые яблочки, аккуратные стопки блинов, а так же золотые кувшины и чужеземные амфоры с винами и медами. Золотые чеканные кубки поражали красотой чеканки и обилием драгоценных каменьев. Добрыня самодовольно повел рукой, окидывая взглядом свои богатства.
— Чем богаты, гости дорогие, уж не обессудьте, — сказал он и сел на кресло с высокой спинкой.
Гости расселись за столом, и к ним тут же подскочили слуги с серебряными чашами и белоснежными рушниками с искусно вытканными узорами. Путники помыли руки, вытерлись и приступили к трапезе. За едой говорили как обычно ни о чем, оставляя важные разговоры на потом. Ярополк разговаривал с пустошевским воеводой, которого так же пригласили за стол, об устройстве городской обороны, сторожевых постах
— Чего ты? — спросила она, смутившись.
— Ничего, — улыбнулся он. — Смотрю просто.
— Ладно, — согласилась девушка, — смотри, даже денег не возьму.
— Ты ведь собираешься опять поехать за нами, как и из дареева дома? — спросил он.
— С чего ты взял, — она сделала максимальные честные глаза.
— Вот с этого и взял, — все так же улыбался Радмир. — Останься в городе, пожалуйста.
Она промолчала и отвела глаза.
— Почему ты упорствуешь? — спросил мужчина.
— Я… — она замолчала, раздумывая над ответом. — Я не буду знать, что с вами, я не выдержу.
— Ты переживаешь, — скорее утвердил, чем спросил Радмир. — Я обещаю, что верну тебе всех, кто тебе дорог, я буду стараться изо всех сил. Только пообещай мне, что останешься в Пустошеве.
— Я хочу, чтобы вернулись все. И мне было бы спокойней, если бы я поехала с вами.
— Нам будет не спокойно в таком случае. Мы будем стараться защитить тебя.
— Я сама могу со всем справиться, — возмутилась девушка.
— Не со всем. Ты всего лишь недоучка, наполненная силой под завязку. И, зная твой шальной нрав, я уверен, что ты заставишь наш поволноваться.
— Радмир! — воскликнула она, и все, кто находился за столом, замолчали и посмотрели на нее. — Ты всегда насмехаешься надо мной, но сейчас ты меня оскорбляешь. Я никогда не стану обузой своим товарищам и не буду делать того, что может принести им зло!
Она выскочила прочь, оставив бледного Радмира сжать кулаки в бессильной ярости. Дарей положил ему руку на плечо.
— Не надо, друже, она обижена, потому злиться. Она поймет, — сказал чародей.
— Она думает, что я враг, — почти шепотом ответил воин.
— Нет, она так не считает. — произнес Баэлиан. — она чувствует, что нужна вам, потому она направилась следом, будет очень сложно оставить ее в городе.
— Но она должна здесь остаться, — жарко воскликнул Ярополк. — Я поговорю с Белавой.
— Нет, я поговорю с ней, — сказал чародей. — Тебя, Ярополк она не послушает так же, как и Радмира.
— Но я…
— Чародей прав, — заговорил князь, — когда мои дочери злятся, они никого не слушают кроме меня, потому что мое слово закон.
— И все же Белава разозлилась нам на руку, — снова заговорил Дарей. — Мы можем поговорить спокойно о деле, вроде все уже поели.
— Да, все, — отозвались сотрапезники.
— Хорошо, — кивнул чародей. — Завтра утром мы отправимся в Черную Пустошь. Нам нужно собрать воедино все, что мы знаем о том, что там происходит. Скажи, светлый князь, что дали твои походы в Пустошь?