В объятиях дождя
Шрифт:
Я смотрел вниз и следил за движением ее пальцев.
– Сейчас твое место для людей размером с персик или мандарин. Но скоро оно будет размером с мускусную дыню, а потом… – она обвела большой круг на моем животе, – а потом оно станет размером с целый арбуз!
Я невольно прикрыл свой пупок, поскольку мне не хотелось, чтобы туда что-то попадало без моего разрешения.
– Мисс Элла, ты всегда будешь здесь?
– Всегда, дитя мое. – Она кивнула и посмотрела в огонь. – Мы с Богом никуда не собираемся.
– Никогда?
– Никогда.
– Обещаешь?
– От всего сердца.
– Мисс Элла?
– Да, деточка?
– Мне можно арахисового масла и сэндвич с мармеладом?
– Дитя мое. – Она прижалась лбом к моему затылку и погладила меня по щеке мозолистыми пальцами. – Ты можешь хлестать любовь кнутом и избивать
Той ночью, открыто пренебрегая самыми громкими, зловещими и навеянными бурбоном приказаниями Рекса, я свернулся клубочком и заснул рядом с мисс Эллой. И там, возле ее теплой груди, я впервые в жизни спокойно проспал всю ночь.
Глава 1
Возможно, из-за июльских дождей, регулярно начинающихся в три часа дня при ярком солнце, или из-за сентябрьских ураганов, прокладывающих путь через Атлантику и опустошающих свое нутро на побережье, – а может быть, просто из-за Божьих слез над Флоридой, – но, как бы то ни было, Сент-Джонс-Ривер всегда была и до сих пор считается душой Флориды.
Здесь, к югу от Осцеолы, собираются туманы, а потом, в отличие от большинства других рек мира, за исключением Нила, она поворачивает на север, набирая объем по пути. Широко разливаясь в среднем течении у озера Джордж, подземные реки пробивают кристально чистые источники в земной коре и направляют реку дальше на север, где она питает торговлю, содержит многомиллионные особняки и Джексонвилль, некогда широко известный как Коуфорд, потому что здесь находился коровий брод через реку.
К югу от Джексонвилля русло реки расширяется до трех миль и окаймляется кружевом мелких бухт и ручьев с обросшими ракушками шлюпочными стоянками и насиженными рыбацкими кемпингами, где живут добрые люди, чьи истории так же извилисты и прихотливы, как сама река. В нескольких милях к юго-востоку от авиабазы ВМФ – штаб-квартиры нескольких эскадрилий огромных четырехвинтовых самолетов P-3 «Орион» [4] – Джулингтон-Крик представляет собой небольшой водный рукав, поворачивающий на восток от реки, уходит под эстакаду внутриштатной дороги № 13, вьется под балдахинами величественных дубовых крон и исчезает во влажном перегное девственного ландшафта Флориды.
4
P-3 «Орион» – самолет береговой патрульной службы США; основная функция заключается в уничтожении подводных лодок противника. – Прим. пер.
На южном берегу Джулингтон-Крик, в окружении апельсиновых и грейпфрутовых деревьев, психиатрическая клиника «Спиральные дубы» занимает немногим более десяти акров жирного чернозема, изобилующего червями. Если разложение имеет свой запах, его можно почувствовать здесь. Здание клиники находится в тени мощных дубов, чьи ветви раскидываются, как исполинские руки, или изгибаются к небу, как щупальца, а вершины густо увешаны бесчисленными желудями, где во множестве отъедаются шумные белки, которые опасаются лишь сов, ястребов и скоп.
Люди попадают в «Спиральные дубы», когда их родственники не знают, что еще можно сделать с ними. Если у безумия есть порог, то он здесь. Это последняя остановка перед сумасшедшим домом, хотя, по правде говоря, это он и есть.
К 10:00 утренняя смена закончилась, но не раньше, чем все сорок семь пациентов получили необходимые дозы лития, золофта, зипрекса, прозака, респидола, галдола, проксилена, торазина, селакса, праксила или депракота [5] . Литий был основным ингредиентом в их рационе, за исключением двух пациентов, чьи показатели крови находились в терапевтическом диапазоне. Еще двое поступили недавно и вскоре должны были присоединиться к остальным. Эта методика дала основание называть клинику Литиумвиллем, что казалось забавным для всех, кроме пациентов. Более половины пациентов получали утренний коктейль «Литий плюс один». Около четверти с более тяжелыми диагнозами глотали «Литий плюс два». Лишь горстка людей получала «Литий плюс три». Это были бессрочники,
5
Большинство перечисленных препаратов – транквилизаторы или антидепрессанты. – Прим. пер.
Все здания психиатрического комплекса были одноэтажными, поэтому никто из пациентов не мог выпасть из окна второго этажа. Главное здание клиники, Уэджмейкер-Холл, имело форму полукруга с несколькими постами для дежурных медсестер, стратегически расположенными через каждые шесть палат. Кафельные полы, живописно раскрашенные палаты, тихая музыка и жизнерадостные сотрудники. Везде стоял ароматный и успокаивающий запах растирки для мышц.
Пациент из палаты № 1 находился там в течение двух лет и в свои пятьдесят два года был ветераном трех подобных учреждений. Известный как «компьютерщик», он когда-то был одаренным программистом, отвечавшим за государственные серверы с высоким уровнем безопасности. Но программирование ударило ему в голову, так как теперь он верил, что имеет внутренний компьютер, указывающий, что ему нужно делать и куда идти. Он был легковозбудимым, гиперактивным и часто нуждался в помощи больничного персонала, чтобы передвигаться по коридорам, питаться или найти уборную, что он редко делал вовремя или в подобающем месте. Это обстоятельство объясняло исходивший от него запах. Он постоянно колебался между стремлением лезть на стены и кататоническим ступором. У него уже довольно давно не было ремиссии: либо резкий подъем, либо резкий спад. Да или нет, включено или выключено. Он минимум год ничего не говорил, его лицо часто застывало в гримасе, а тело принимало странные позы, – свидетельство внутреннего диалога внутри человеческой оболочки, некогда имевшей коэффициент умственного развития 186, если не больше. Были все шансы на то, что он покинет «Спиральные дубы» пристегнутым к носилкам и с билетом в один конец в неприметное городское учреждение, где все двери ведут только внутрь, а все комнаты покрыты голубой мягкой обивкой в четыре дюйма.
Пациентом палаты № 2 была двадцатисемилетняя женщина, поступившая совсем недавно и сейчас крепко спавшая под воздействием мощной дозы торазина в 1200 мг. Сегодня, завтра и до выходных от нее не ожидалось никаких проблем. Ее психопатические наклонности тоже находились под седативным эффектом. Три дня назад ее муж постучался в парадную дверь клиники и попросил принять ее. Это произошло вскоре после того, как она осуществила свою девятнадцатую маниакальную схему: опустошила семейный счет в банке и отдала 67 000 долларов наличными мужчине, который называл себя изобретателем приспособления, вдвое увеличивавшего пробег любых автомобилей на одной заправке. Незнакомец не оставил расписки и исчез в неизвестном направлении вместе с деньгами.
Пациенту из палаты № 3 несколько раз исполнялось сорок восемь лет за последние три года. Сейчас он стоял у поста дежурной медсестры и спрашивал: «Когда начнется потеха?» Не получив ответа, он стукнул кулаком по столу и произнес: «Корабль пришел, а я никуда не отправляюсь. Если вы скажете Богу, то я умру». Его речь была сдавленной; его ум выдавал тысячу блестящих идей в секунду, а в животе у него бурчало. Поскольку он был убежден, что его желудок находится в аду, то три дня ничего не ел. Он пребывал в эйфории, имел подробные галлюцинации и находился в пяти секундах от очередного стакана клюквенного сока – инъекции по выбору медсестры.
К 10:15 утра тридцатитрехлетний пациент из палаты № 6 еще не прикасался к своему яблочному муссу. Он с подозрением изучал свой завтрак, выглядывая из-за двери санузла. Он находился здесь семь лет и был последним из пациентов, получавших коктейль «Литий плюс три». Он знал о литии, тегретоле и депракоте, но не мог разобраться, куда ему дважды в день подкладывают по 100 мг торазина. Он знал, что препарат куда-то подмешивают, но в последние несколько месяцев постоянно находился в сумеречном состоянии, чтобы понять, куда именно. После семи лет в палате № 6 сотрудники клиники могли с высокой вероятностью прогнозировать, что семь-восемь раз в год у него происходит ремиссия. В эти периоды пациент лучше всего реагирует на постепенное уменьшение дозировок торазина в течение двух недель. Несколько раз они объясняли это пациенту, и он понимал их слова, но это не означало, что они ему нравились.