В объятиях графа
Шрифт:
– Что это у вас там?
Низкий голос графа так сильно напугал ее, что Анна все-таки выронила книгу и на этот раз. Как такой большой человек мог двигаться столь бесшумно? Теперь он пересек ковер, не обращая внимания на грязные следы, которые оставлял, и поднял книгу. Лицо его помрачнело, когда он увидел обложку. Она не могла понять, что он думал.
Затем он поднял на нее взгляд.
– Думаю, нужно приказать подать чаю, – сказал он прозаично и с силой дернул шнур звонка.
Большая собака ткнулась мордой в свободную руку своего
Анна откашлялась.
– Я просто смотрела. Надеюсь, вы не возражаете…
Но граф сделал ей знак замолчать, когда в дверях появилась горничная. Он обратился к девушке:
– Бетси, пусть кухарка соберет поднос с хлебом и чаем и что у нее там еще есть. – Он посмотрел на Анну, похоже, в раздумье: – Может, пирожные или печенье, хорошо?
Он не спросил, предпочитает ли Анна сладости, поэтому все выглядело так, будто она предпочитала. Горничная кивнула и поспешила прочь из комнаты.
Анна поджала губы.
– Я действительно не хотела…
– Ничего, – прервал он ее. Граф уже сидел за своим столом, доставая чернила и перья совершенно бессистемно. – Можете листать их, если хотите. Всем этим книгам нужно найти какое-то применение. Хотя я не знаю, что в них интересного. В основном скучные истории, если мне не изменяет память, и вдобавок наверняка покрытые плесенью.
Он остановился, чтобы внимательно прочитать страницу, лежащую у него на столе. Она открыла рот, чтобы заговорить, но была отвлечена его видом, когда он читал, постукивая пером. Она смотрела на его крупные и загорелые руки – гораздо более крупные, чем должны быть руки джентльмена. Черные волосы росли на тыльной стороне кисти. Неожиданно она представила, что у него, возможно, и на груди тоже волосы. Она выпрямилась и прочистила горло. Граф поднял на нее взгляд.
– Как вы думаете, Герцог хорошее имя? – спросила она.
Его лицо побелело на мгновение, прежде чем проясниться. Он посмотрел на собаку в раздумье:
– Я так не думаю. Он будет выше меня рангом.
Приход трех служанок, несущих нагруженный поднос, спас Анну от необходимости отвечать. Служанки поставили чайный сервиз на стол рядом с окном и удалились. Граф жестом указал ей на диван у боковой стены и сел на стул с другой стороны.
– Налить чаю? – спросила она.
– Пожалуйста, – кивнул он.
Анна подала чай. Ей казалось, что он наблюдал за ней, в то время как она совершала ритуал, но, когда она подняла глаза, его взгляд был устремлен на чашку. Количество еды впечатляло: хлеб и масло, три вида желе, холодная нарезанная ветчина, пирог с голубятиной, немного сыра, два разных пудинга, маленькие глазированные пирожные, сушеные фрукты. Она наполнила тарелку для графа, положив на нее всего понемногу, вспоминая, как голоден может быть мужчина после работы; затем выбрала себе несколько кусочков фруктов и пирожное. Очевидно, граф не нуждался в беседе во время
Анна наблюдала за ним, откусив маленький кусочек лимона.
Он сидел, развалившись на стуле, одна нога согнута в колене, другая вытянута под столом. Ее взгляд проследовал по всей длине его обляпанных грязью ботфортов, вверх по мускулистым бедрам через плоский живот к груди, переходящей в довольно широкие для такого худощавого человека плечи, потом скользнул по его лицу. Черные глаза блеснули на нее в ответ.
Она зарделась и откашлялась.
– Ваш пес, – она посмотрела на непритязательное животное, – такой необычный. Не думаю, что я когда-либо видела нечто подобное. Где вы его нашли?
Граф фыркнул:
– Здесь больше подходит вопрос: «Где он нашел меня?»
– Простите?
Граф вздохнул и поерзал на стуле.
– Он появился однажды ночью примерно год назад за воротами моего поместья в Северном Йоркшире. Я нашел его на дороге. Он был истощен, изъеден блохами, а на шее и передних лапах болталась веревка. Я обрезал веревку, и проклятое животное последовало за мной. – Он бросил сердитый взгляд на собаку рядом со своим стулом.
Пес счастливо вилял хвостом. Граф отломил корочку пирога, которую собака выхватила у него из рук.
– И с тех пор я не могу от него избавиться.
Анна сжала губы, чтобы скрыть улыбку. Подняв глаза, она увидела, что граф пристально смотрит на ее рот. О господи. Может, у нее на лице остались крошки глазури? Она торопливо приложила палец к губам.
– Он, должно быть, весьма предан вам за свое спасение.
Он проворчал:
– Похоже, он больше предан кухонным отходам, которые получает здесь.
Граф резко поднялся и позвонил, чтобы принадлежности для чая убрали; собака последовала за ним. Очевидно, чаепитие закончилось.
Остаток дня прошел в дружеской атмосфере.
Граф не был молчаливым писателем. Он бормотал что-то себе под нос и постоянно проводил рукой по волосам, так что пряди выбились из косы его парика и висели в беспорядке вокруг подбородка. Иногда он вскакивал, прохаживался по комнате, затем возвращался к письменному столу и яростно начинал писать. Собака, казалось, привыкла к его сочинительскому стилю и невозмутимо фыркала у огня.
Когда часы в прихожей пробили пять, Анна начала собирать свою корзинку.
Граф нахмурился:
– Вы уже уходите?
Анна помедлила.
– Часы пробили пять, милорд.
Он изумленно помолчал, затем посмотрел на темнеющие окна.
– Да, пожалуй.
Он стоял и ждал, пока она закончит, а потом проводил до двери. Анна сильно ощущала рядом с собой его присутствие, когда шла по коридору. Она не доставала ему до плеча, что напоминало ей о его росте.
Граф нахмурился, увидев снаружи пустую дорогу:
– Где ваша карета?
– У меня ее нет, – ответила она довольно едко. – Из деревни я шла пешком.