В объятиях мертвецов
Шрифт:
– Ты видишь? А говоришь, никуда не идти. Мы и так всё подчистую съели. Надо, Федя, надо. – Фенрир сидел возле стола, смотрел на хозяина уставшими и тревожными глазами, и он это чувствовал, стоя возле плиты спиной к нему. Его это пугало, такого чувства он никогда не испытывал.
– Друг мой, что не так? Ты мне сегодня совсем не нравишься, – в ответ услышал урчание. – Сейчас, немного осталось: как Иваныч говорил, тщательная обработка еды, сырой давать мало и редко, костей так же.
Фенрир заскулил.
– Мне тоже его не хватает, друг мой, мне тоже. А с этой эпидемией, или как её назвать, даже ума
Фенрир развернулся, ушёл и вскоре вернулся на кухню, неся в зубах свою стальную глубокую миску. Алексей дожарил фарш, сварил остатки каши, смешал, протушил, и давай делить. Большую часть он положил в тарелку Фенриру, а себе – меньше положенного рациона. Налив воды в стакан себе и в миску Фенриру, сел за стол.
– Давай, жуй! Приятного аппетита! – Фенрир посмотрел на Лёшу, потом на свою миску, и начал скалиться и рычать. – Так, а ну тихо! Ты чего себе позволяешь? Так надо, тебе нужнее. Достанем, придём с вылазки – поедим ещё, а сейчас рот закрыл и ешь.
Фенрир гавкнул. И этажом выше послышались шуршащие шаги и омерзительное рычание.
– Отставить! Еда, можно, – громко прошептал Лёша. – Ты что распоясался? Тебе ещё раз повторить? Ешь, нам пора выходить, я тебя ждать не буду. Видишь, я уже съел. А ты – нет.
Фенрир поджал уши и, поняв, что совершил очень глупый поступок, начал есть, но с неохотой. Алексей действительно к тому моменту уже позавтракал (правда, что «радио слушал»). Но виду не подал. Потому как этот авантюрист поймёт. Он взял стакан воды и залпом выпил его. А когда захотел поставить стакан, пёс водрузил свою тарелку на стол и носом пододвинул к нему, положив одну лапу и голову на колени хозяину. Алексей посмотрел в тарелку. Съел его друг ровно половину того, что ему приготовили. Он положил руку Фенриру на голову и, поглаживая, сказал:
– Какой же ты все-таки гадкий! – в ответ пёс сразу убрал лапу и голову с колен, оскалился, издал трёхсекундный рык и повернулся пить воду. – И я тебя люблю, мой друг.
Закончив трапезу, Алексей пошёл собираться. А собака согласно алгоритму вылизала свои тарелки и отнесла обратно, на место, где им и положено стоять. Собрался Лёша довольно быстро. Оделся тепло, но по-лёгкому, так как нацепил ранец, походный. Подцепил два ремня для походных топоров по обе стороны. И биту за спину. В проходе стоял Фенрир, в зубах держал свою собачью сумку для припасов.
– Я готов, теперь тебя собираем, – сказал Алексей. Надел и крепко закрепил патронташку вокруг торса, потом ослабил, чтобы дышать можно было. Патронташку подарил Иванович ещё, он цеплял её на Феника (как он его называл), чтобы в руках с собой не тащить, и так ездили по грибы, по ягоды, за город.
– Ничего не забыли? – спросил Алексей. – Ну, тогда пойдём.
Алексей не стал выходить через двери, потому как остерегался заражённых в подъезде. Поэтому он принял решение пойти через окно в спальне. Окно вело на крышу местного старого минимаркета, который работал до 2014 года, до начала войны.
Прошли через старые двери, ведущие с крыши в подсобное помещение минимаркета, потом через коридоры, туда, где раньше когда-то был торговый зал, к выходу, заставленному ДСП и досками. Алексей давно знал про эту возможность пробраться в квартиру, была только проблема – пластиковое окно, закрытое изнутри. Но раньше он не пользовался им. Отодвинув немного в сторону доски, посмотрел по сторонам. Убедился, что никого нет, дал Фенриру команду находиться рядом.
Вышли из помещения. На улице было сыро и противно. Алексей поморщился и задрожал. Выдохнул, и короткими перебежками они двинулись к подъезду дома. Идти по улицам было опасно: это могло привлечь внимание. Натолкнуться на не особо приятные лица, жаждущие тобой полакомиться, совсем не входило в их планы. Обойдя дом, через детскую площадку двинулись вверх дворами, к центральным улицам Донецка.
К удивлению, во дворах никого и ничего не было, кроме разбитых машин, залитых кровью, уже загустевшей, и мокрого снега. Поднявшись вверх по улице Дзержинского, Алексей сильно запереживал. Нужно было перейти трамвайные пути и перебежать на улицу Фёдора Зайцева, а там проулками выйти к горсаду – так назывался парк. Перед спринтом перехода с одной улицы на другую Алексей заметил с десяток мёртвых ходоков. Улица заполнена брошенными машинами, а на Т-образном перекрёстке поперёк стоял сошедший с рельс трамвай под номером девять. Фенрир начал рычать и скалиться. Алексей присел, положил руку на шею своего товарища и сказал:
– Тише ты, нам стычки ни к чему. Это не пьяные люди, да и не люди уже. Идём быстро и ни на кого не реагируем. Они медленные, мы быстрее. Ты меня понял?
Собака прекратила рычать и прижалась к земле, готовясь к низкому старту.
– Готов? – спросил Алексей и, похлопав по массивной лопатке пса, дал команду «рядом». Они побежали поперёк улицы. Мертвецы, увидев движущиеся объекты, активизировались, начали идти в их сторону и громче издавать рычания и стоны.
Подбежав к конечной части трамвая и выглянув из-за него, Алексей оценил обстановку и скомандовал:
– Можно! Вперёд! Рядом.
Они рванули что есть силы. Мертвецы продолжали идти как навстречу, так и позади них, пока не упустили из виду свой завтрак. Пробираясь зигзагами, поворот за поворотом, обходя большие скопления ходоков разными тропами, они подошли к парку. Парк был пуст, вдали виднелось здание комплекса «Континент», до которого оставалось метров двести, если прямиком через парк.
Заметив движение на парковке рядом с центральным входом, Алексей побоялся идти через него. Он решил обойти здание сзади, чтобы пробраться через нижние этажи. Подсобные и чёрные ходы не знал, и искать их не было желания. А так наверняка и больше открытого пространства, что дает преимущество для манёвров.