В объятиях огня
Шрифт:
Очнувшись, Константин поднял взгляд. Они стояли на высокой башне. Перед ним простирался огромный величественный город.
Константин никогда прежде не бывал в Тармитае. Ему доводилось видеть города царства, расположенные у подножий Малахитовых гор, но в сердце этого мира он оказался впервые.
С башни он наблюдал, как за городом расстилались бескрайние леса. Сам Тармитай ослеплял своей красотой. Город, построенный в форме круга, был окружён высокими каменными стенами с башнями, чьи шпили тянулись к небу, словно
Этот символ был выбран не случайно. В Северной Империи чародеи и маги почитали соколов и ворон, а в Тартарии компаньонами чародеев часто становились совы.
– Можешь отпустить птицу, здесь ей позволено летать, – сказал Ирбис, размяв плечи.
– Лети, мой друг, – тихо произнёс Константин, отпуская Златокрыла. Жар-птица тут же взмыла в небо, и её огненные крылья ярко засияли на фоне безоблачного небосвода.
Спустившись с башни, Константин вместе с братьями и Фэн отправился по улицам Тармитая, вымощенным гладким гранитом. Город восхищал его. В воздухе витали ароматы трав и свежевыпеченного хлеба. На рынках толпились жители, одетые в яркие халаты и кафтаны, спеша по своим делам.
Большинство горожан были местными, с характерной внешностью: смуглой кожей и миндалевидными глазами. Однако среди них попадались и белокожие переселенцы из Северной Империи. Несколько веков назад многие чародеи и представители чуди спасались бегством от гонений Императора и находили убежище в Тартарии.
По улицам разносилась музыка. Звонкие голоса певцов и мелодии местных инструментов создавали живую, радостную атмосферу.
Константина особенно удивляло, как свободно среди простого народа жили чародеи. Он замечал их повсюду: они пекли лепёшки, раскаляя валуны своими ладонями, торговали на рынках, строили дома.
Возможно, Тартария – единственная страна в мире, где чародеи могли вести обычную жизнь. Здесь любой, у кого проявились магические способности, обязан был пройти обучение в академии, чтобы научиться контролировать свою силу. Но после этого ему открывались все пути: он мог стать пекарем, охотником, крестьянином или работать с кожей и костью.
В Северной Империи всё иначе. Чародеи находились под жёстким надзором, обязаны были служить государству и редко пользовались свободой выбора.
Запах хлеба заставил живот Константина подать сигнал. Он почувствовал, как сильно проголодался.
– Подождите меня, – обратился он к спутникам. – Я хочу купить пирог.
Чародеи согласно кивнули, и Константин направился к ближайшему пекарю.
– Доброго дня! – поприветствовал Константин, доставая из внутреннего кармана плаща слегка влажные облигации. – С чем у вас пироги?
– Доброго дня! Сегодня прекрасная погода, – с улыбкой ответил молодой пекарь. – Есть с олениной, на подходе с лосятиной. Это мясные. А ещё есть с ягодами и яблоками. Остальное уже разобрали.
– Четыре с олениной, – Константин вытащил одну из облигаций и протянул её пекарю. – Сдачи
Пекарь с сомнением посмотрел на бумагу, повертел её в руках, но, убедившись в её подлинности, кивнул.
– Благодарю, господин, – сказал он, заворачивая пироги в бумагу и аккуратно протягивая их Константину.
– Решил подкрепиться? – услышал Константин голос Ирбиса.
– Во дворце, будь уверен, найдётся, что поставить на стол, – добавил тот, слегка ухмыляясь.
– Знаю я эти ваши царские приёмы, – отозвался Константин, делясь пирогами с чародеями. Никто не отказался. – Сначала два-три часа разговоров, и только потом ужин. Так что лучше поесть, пока есть возможность.
Они уселись на деревянную лавочку неподалёку. Мимо то и дело пробегали дети, поглядывая на чародеев искоса. Троих они знали в лицо, но задерживать взгляд не решались.
– Красиво у вас здесь, – заметил Константин, откусывая пирог. – Никогда раньше не был в Тармитае.
– Нам доводилось бывать в Белом городе, там тоже красиво, – ответил Барс. – А вот Фэн ни разу не была. Её бы тебе взять с собой, пусть посмотрит вашу столицу, а то она всё жалуется, что ей здесь скучно.
Барс тихо хохотнул, но, поймав предупреждающий взгляд сестры, добавил:
– Когда её отправляли к тебе, она упиралась изо всех сил, считая, что ей придётся иметь дело с грубым и неотёсанным северным мужланом. Но каково же было моё удивление, когда сегодня утром мы застали вас в одной постели…
Шлёп! Барс получил звонкую оплеуху по затылку.
– Ты чего, больно же! – возмутился он, потирая ушибленное место.
Фэн ничего не ответила. Щёки её залила краска, а лицо исказила угрюмая гримаса.
– Вы похожи, – вмешался Ирбис, доедая пирог и вытирая рот рукавом. – Оба обижаетесь непонятно на что. – Он поднялся и обвёл взглядом своих спутников. – Давайте не будем задерживаться. Отец, наверняка, уже заждался.
Все согласились с предложением Ирбиса и направились ко дворцу. Пройдя по широким улицам, они вышли к гранитному мосту, перекинутому через небольшую речку. По обеим сторонам моста в карауле стояли солдаты в жёлтых сермяжных кафтанах и коричневых кожаных сапогах. В правой руке они держали пятизарядные винтовки, а на поясах висели изогнутые мечи. Караульных было по шесть с каждой стороны.
Солнце припекало, и Константин, проходя мимо, невольно подумал, как им удаётся выдерживать жару. Он с сочувствием покосился на солдат. Благо, смена караула происходила каждый час.
За мостом начиналась территория дворца. Вдоль еловых аллей тянулись красивые фонтаны, журчащая вода которых освежала воздух. Всё вокруг утопало в зелени лесного парка, который создавал ощущение спокойствия и умиротворения. Здесь городской шум словно растворялся в тени деревьев.
– В детстве я любила гулять здесь, – тихо сказала Фэн. – За деревьями у речки скрываются стены, отделяющие территорию дворца от города. Если смотреть на парк с самой высокой башни, можно подумать, что он сливается с лесом.