В объятиях смерти
Шрифт:
— Человек, которого мы собираемся навестить, — ответил Марк.
Кабинет Спарацино был в два раза больше тех, мимо которых я проходила. Его стол представлял собой великолепный куб черного дерева, уставленный полированными пресс-папье из драгоценного камня и окруженный стенами книг. Не менее пугающий, чем вчера вечером, этот адвокат знаменитостей и литераторов был одет во что-то, походившее на дорогой костюм от Джона Готти, носовой платок в его нагрудном кармане добавлял контрастирующий кроваво-красный штрих. Когда мы вошли и расположились на стульях, он не переменил небрежной
— Как я понимаю, вы собирались позавтракать, — сказал он наконец. Он поднял на нас холодные голубые глаза, его толстые пальцы закрыли папку. — Обещаю, что долго не задержу вас, доктор Скарпетта. Мы с Марком изучали некоторые детали, имеющие отношение к делу моей клиентки Берил Медисон. Как у ее адвоката и душеприказчика у меня имеется несколько вполне очевидных вопросов, и я уверен, что вы сможете помочь мне в исполнении ее воли.
Я промолчала. Мои поиски пепельницы были безрезультатны.
— Роберту нужны ее бумаги, — сказал Марк лишенным выражения голосом. — Особенно рукопись книги, которую она писала, Кей. Перед твоим приходом я объяснил ему, что отдел медицинской экспертизы не имеет отношения к хранению личных вещей, по крайней мере, в данном случае.
Мы отрепетировали эту встречу за завтраком. Предполагалось, что Марк «обработает» Спарацино перед тем, как приду я. У меня же было ощущение, что это меня «обрабатывали».
Я посмотрела прямо на Спарацино и сказала:
— Предметы, полученные под расписку моим отделом, имеют статус улик, и среди них нет бумаг, которые могут вам понадобиться.
— Вы хотите сказать, что у вас нет рукописи? — сказал он.
— Совершенно верно.
— И вы не знаете, где она, — произнес Спарацино.
— Понятия не имею.
— Ну, что ж, у меня есть кое-какие сомнения на этот счет.
Его лицо ничего не выражало, когда он открыл папку и достал копию, в которой я узнала полицейский отчет по делу Берил.
— Согласно этому отчету, рукопись была найдена на месте преступления, — сказал он. — Теперь мне говорят, что рукописи нет. Вы можете мне помочь в этом разобраться?
— Страницы рукописи были найдены, — ответила я, — но я не думаю, что это то, чем вы интересуетесь, мистер Спарацино. По-видимому, они не являются частью последней работы и, более того, я никогда не получала их под расписку.
— Сколько там страниц? — спросил он.
— Но я их в деле не видела, — ответила я.
— А кто видел?
— Лейтенант Марино. С ним вам и нужно поговорить.
— Я уже разговаривал с ним, и он сказал, что своими руками передал эту рукопись вам.
Я не поверила, что Марино действительно такое сказал.
— Это какая-то ошибка, — ответила я. — Я думаю, Марино, скорее всего, имел в виду, что он передал в судебную лабораторию часть рукописи, которая может быть более ранней работой. Бюро судебных исследований — отдельное подразделение, хотя оно и располагается в том же здании, где находится отдел медицинской экспертизы.
Я посмотрела на Марка. Его лицо покрылось испариной, и на нем появилось жесткое выражение.
Заскрипела кожа, когда Спарацино
— Я собираюсь говорить с вами начистоту, доктор Скарпетта, — сказал он. — Я вам не верю.
— Я никак не могу на это повлиять, — спокойно ответила я.
— Я уделил этому делу достаточно много внимания, — сказал он так же спокойно. — Суть в том, что эта рукопись — всего лишь большая куча бумаги, не имеющая стоимости до тех пор, пока вы не поймете ее ценность для конкретных сторон. Я знаю по крайней мере двух людей, не считая издателей, которые заплатили бы высокую цену за книгу, над которой она работала все последнее время.
— Все это не имеет ко мне никакого отношения, — ответила я. — В моем отделе нет рукописи, о которой идет речь. Более того, у нас ее никогда не было.
— У кого-то она все-таки есть. — Он уставился в окно. — Я знал привычки Берил гораздо лучше, чем кто-либо другой, доктор Скарпетта. Ее не было в городе довольно долго, и прежде чем ее убили, она была дома всего несколько часов. Рукопись явно находилась где-то рядом. В ее кабинете, в ее портфеле, в ее чемодане, — голубые глаза снова сверлили меня. — У нее нет сейфа в банке либо другого места, где она могла бы держать ее. Да это и не важно в любом случае. Когда Берил не было в городе, рукопись была с ней — она над ней работала. Очевидно, что рукопись должна была быть с ней, когда она вернулась в Ричмонд.
— Ее не было в городе довольно долго, — повторила я. — Почему вы так уверены в том, о чем говорите?
Марк смотрел в сторону.
Спарацино откинулся на своем кресле и переплел пальцы на огромном брюхе.
— Я знал, что Берил не было дома. Я пытался дозвониться ей несколько недель. А потом она позвонила мне примерно месяц назад. Она не сообщила, где находится, но сказала, что в безопасности и усердно работает над книгой. Короче говоря, я не сую нос в чужие дела. Берил сбежала от страха, потому что этот псих угрожал ей. На самом деле, для меня совершенно неважно, где она была, достаточно того, что у нее все в порядке и она усердно работает, чтобы успеть к сроку. Может быть, это звучит бесчувственно, но я должен быть прагматичным.
— Мы не знаем, где была Берил, — вмешался Марк. — Очевидно, Марино не скажет.
Его выбор местоимений больно царапнул меня. «Мы» — имелись в виду он и Спарацино.
— Если вы просите меня ответить на этот вопрос...
— Это именно то, о чем я спрашиваю, — прервал Спарацино. — В конечном счете, может оказаться, что за последние несколько месяцев она была в Северной Каролине, Вашингтоне, Техасе — черт, да где угодно. Мне нужно знать это сейчас. Вы говорите, что в вашем отделе рукописи нет. Полиция говорит, что ее нет и у них. Единственный для меня верный способ докопаться до сути, это выяснить, где она была последнее время, и таким образом попытаться «выследить» рукопись. Может быть, кто-нибудь отвез Берил в аэропорт. Может быть, она подружилась с кем-нибудь там, где она была. Может быть, у кого-нибудь есть слабые подозрения насчет того, что случилось с ее книгой. Например, была ли рукопись у нее с собой, когда она садилась в самолет?