В Объятиях соблазна
Шрифт:
Лучано рассмеялся, запрокинув голову. Как видно, мой гнев лишь потешил его. Ну конечно, такие циники сроду не поймут, что для порядочной девушки значат понятия чести и добродетели!
– Помилуйте, синьорина, о чем вы? – всплеснул он руками в притворном изумлении. – Я всего лишь предположил, что вы могли бы с выгодой распорядиться доставшимся имуществом. Но, как я посмотрю, подобные материи вас совсем не интересуют.
Голос его не переставал сочиться насмешкой и снисходительностью. У меня даже кулаки зачесались – так и тянуло съездить
– Совершенно верно, синьор, – отчеканила я ледяным тоном. – Меня интересует лишь одно – как можно скорее избавиться от палаццо. Желательно, сегодня же! Так что потрудитесь заняться своими прямыми обязанностями, будьте любезны. И еще одно, синьор Гаспарини, – добавила я, глядя нотариусу прямо в глаза. – Я продам палаццо кому угодно, но только не синьору Марко Альвизе. Это мое единственное и непреложное условие.
Лучано на миг опешил. Видимо, не ожидал от меня такой твердости. Но быстро оправился и растянул губы в елейной улыбке:
– Помилуйте, синьорина! Почему такая категоричность? Синьор Марко – весьма достойный джентльмен. И, смею заметить, он давно и пылко интересуется вашим палаццо. Уверен, вы могли бы договориться…
– Ни за что! – отрезала я, чувствуя, как в груди закипает ярость. – Я скорее сожгу палаццо дотла, чем позволю этому распутнику и пройдохе заполучить его! Даже не думайте меня уговаривать, синьор. Я непреклонна.
Последние слова я почти выкрикнула. Само имя Марко повергало меня в исступление. Мало мне было его домогательств и вульгарных намеков, теперь еще и притязания на мое наследство? Ну уж нет! Не бывать этому!
Лучано скорчил постную мину и развел руками, всем своим видом изображая сочувствие:
– Что ж, как скажете, синьорина. Я всего лишь хотел помочь. Но, боюсь, с такими условиями вам будет непросто найти покупателя. Палаццо с репутацией борделя – весьма специфический товар, знаете ли. И кстати, забыл вам сообщить. По завещанию вы действительно становитесь полноправной хозяйкой имущества тетушки с момента подписания. Но продать его не сможете…
– Что за вздор, почему?
Лучано расплылся в виноватой улыбке и продекламировал, водя пальцем по строчкам:
– Итак, вступая в права наследования, синьорина Элизабет Эштон имеет полное право распоряжаться палаццо и прочим имуществом по своему усмотрению. Но продать его сможет только после того как обязуется во-первых, не менее недели прожить в палаццо Контарини. А во-вторых, в течение этого срока…
Он чуть замялся и бросил на меня лукавый взгляд.
– В течение этого срока синьорина должна поддерживать привычную деятельность палаццо. То есть продолжать дело покойной синьоры Беатрис. Изволите понимать, о чем я?
У меня потемнело в глазах. Он это серьезно? Поддерживать бордель? Торговать своей честью? Да что этой тетке в голову взбрело?!
– Вы в своем уме? – прошипела я, дрожа от гнева. – Это какая-то гнусная
– Боже упаси, кто говорит о блуде! – всплеснул руками Лучано, округлив глаза. – Речь всего лишь о соблюдении… некоторых формальностей. Ну там, прием гостей, организация увеселений, все такое. Уверен, недельку вы как-нибудь продержитесь…
Я в отчаянии всплеснула руками. Будь все проклято! Этот хитрый лис Лучано загнал меня в угол. Мысль о том, чтобы провести хоть день в этом вертепе разврата, была невыносима. Но и перспектива не продавать палаццо из-за дурацкой прихоти покойной тетушки приводила в ярость. И тут меня осенило.
– Черт с вами! – выпалила я. – Я продам палаццо Марко. Прямо сейчас. Сегодня же! Вы же этого хотели! Пусть забирает эту обитель порока, и катится к дьяволу!
Лучано аж подскочил в кресле от неожиданности. Но тут же нацепил на лицо маску скорбной озабоченности.
– Ах, синьорина, боюсь, это невозможно… – промурлыкал он, в притворном изумлении. – Видите ли, до оглашения этого пункта завещания я бы, так и быть, мог закрыть глаза на некоторые… вольности. Но теперь, когда все официально, моя профессиональная этика мне такого не позволяет. Условия есть условия. Без их выполнения продажа не состоится, и точка.
Он цокнул языком и развел руками, всем видом изображая искреннее сожаление.
– Иными словами, синьорина Эштон, – вам придется все-таки почтить палаццо своим присутствием. Хотя бы на недельку. Уверен, это будет весьма… познавательный опыт! Глядишь, и войдете во вкус. Недаром же Тетушка Беатрис так на этом настаивала.
Лучано сделал многозначительную паузу и добавил:
– И не волнуйтесь, я буду навещать вас каждый день. Чтобы, так сказать, убедиться, что вы неукоснительно соблюдаете волю покойной синьоры Беатрис. Так что скучать вам точно не придется!
Я опешила, уставившись на него в полном изумлении.
– Постойте, синьор Гаспарини, – медленно проговорила я, пытаясь совладать с охватившим меня гневом. – Вы шутите? Какая муха вас укусила? Еще пару минут назад вы буквально уговаривали меня продать палаццо синьору Альвизе. Намекали, что сегодня же можно оформить сделку. А теперь, стоило лишь упомянуть об этом пункте завещания, вы резко передумали? И прикрылись какой-то надуманной профессиональной этикой? Это что за цирк?
– Помилуйте, синьорина, какие громкие слова! – насмешливо протянул он. – Не стоит путать деловые советы с неукоснительным соблюдением последней воли усопших. Согласитесь, завещание – это вам не шутки! Тут уж никуда не денешься, закон есть закон.
– Закон? – В глазах потемнело от ярости. – Да какой же это закон, если он противоречит всем нормам чести и морали? Вы, синьор, по-видимому, совсем лишились стыда и совести, если готовы потворствовать подобному непотребству!
Лучано расхохотался, явно наслаждаясь моим негодованием.