В объятиях страсти

Финч Кэрол

Трейгер впился взглядом в ее глаза, пытаясь заглянуть в душу Сирены. И вся ее горечь растаяла. Разве может она оттолкнуть Трейгера, когда голос его так мягок, а прикосно­вения так нежны? Что бы ни происходило между ними, ее любовь оставалась неизменной, лишь таилась в глубине души до поры до времени подобно тлеющим углям, способным в считанные секунды зажечь костер. От одной мысли о ласках мужа жаркая волна разлилась по ее телу.

Сирена робко протянула руку и убрала с его лба спу­танные пряди черных волос и прошептала:

– Трейгер, даже не надейся.

До Трейгера дошел смысл ее слов: он потерял ее. Сам уничтожил

подаренную ему когда-то любовь, и теперь Сирене нечего ему предложить.

Трейгер хотел встать, но Сирена схватила его руку, поднесла к своим губам и заверила дрожащим голосом:

– Раз ты любишь меня, я готова следовать за тобой хоть на край земли. Я не переставала тебя любить, даже когда ты в этом сомневался. В моей жизни не было друго­го мужчины и никогда не будет. Если я отдаю свое сердце и душу, то отдаю их навеки.

– Я приложу все усилия, чтобы сохранить их огонь, – поклялся Трейгер и приник к ее губам, упиваясь поцелуем в отчаянном стремлении к тому, чего так долго был лишен.

Он сжимал в объятиях единственную женщину, которой удалось покорить его неистовое сердце. Проживи Трейгер Грейсон еще хоть сотню лет, чувства к жене останутся неиз­менными. Сирена стала его солнцем и луной, ожившей мечтой и глотком воздуха. Он восхищался каждой гранью ее незау­рядной личности, пылким темпераментом и острым умом. Его завораживали изумрудные глаза, осененные пушистыми рес­ницами; очаровывало сияние солнечных лучей, запутавшихся в ее кудрях; восхищала нежность кожи под его пальцами.

– Боже, каким же олухом надо быть, чтобы потерять столько драгоценного времени, – севшим голосом произнес Трейгер, обнимая Сирену. – Если когда-нибудь в будущем я выкину что-нибудь подобное, тресни меня, пожалуйста, тро­стью, чтобы вбить в мою упрямую башку хоть капельку разу­ма. – Он поднял любимую на ноги и обвил ее талию рукой. – Вашингтон дал новое задание. Я должен отпра­виться в Коннектикут и снарядить быстроходное маневренное судно для блокады складов на побережье. В нашем распоря­жении вся зима, чтобы наверстать упущенное время. Я не собираюсь выпускать тебя из виду ни на минуту. Кстати, если уж речь зашла о потерянном времени, помнится, ты говорила, что собиралась лечь спать. – Обольстительная улыбка осве­тила его черты, ласки стали смелее. – Должен сказать, ма­дам, что в вашем возрасте отдых просто необходим.

Сирена снова, в который раз, влюбилась в него. Этот плут мог очаровать кого угодно своей неотразимой улыбкой.

– Сомневаюсь, что отдых – подходящее название для того, что у вас на уме, милорд.

Они остановились на пороге ее спальни, и Трейгер без­заботно рассмеялся.

– Даже в самых безумных фантазиях я не мог вообра­зить, что стану соблазнять женщину более чем вдвое стар­ше себя, – пошутил он, расстегивая платье Сирены. – По-моему, отдых обещает быть интересным.

Платье упало вниз, как темное озерцо вокруг лодыжек, и каскад золотистых локонов рассыпался по ее плечам. Нежны­ми прикосновениями он стер нарисованные морщины, открыв свету юное лицо. Затем медленно обвел взглядом совершен­ное тело любимой. Она была даже прекраснее, чем рисовали его грезы, хотя Трейгер не представлял себе, что такое воз­можно. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они любили друг друга. Аромат жасмина сводил его с ума.

С лукавой улыбкой на губах Сирена уклонилась от по­целуя.

– А ты будешь так

же желать меня, когда мне, как Веронике, стукнет восемьдесят?

Сгоравший от нетерпения, Трейгер был не в том состо­янии, чтобы вступать в игривую перепалку с женой.

– Мы обсудим этот вопрос позже… в последующие шестьдесят лет.

Сирена снова увернулась от него.

– Нет, поговорим сейчас. Я должна точно знать, что ты не пустишься в погоню за другой юбкой, когда я поседею.

Она метнулась на другую сторону кровати и радостно рассмеялась, когда не ожидавший подобной прыти Трейгер поймал воздух. Разочарованно вздохнув, он смирился с тем, что придется ответить на ее вопрос, если не хочет весь вечер играть в кошки-мышки.

Вытянувшись в струнку, он встал перед женой.

– Сирена Грейсон, когда тебе исполнится сто лет, я буду любить тебя в тысячу раз сильнее. Надеюсь, теперь ты соблаговолишь поцеловать меня?

Столь торжественная клятва произвела впечатление, и Сирена снисходительно кивнула:

– Пожалуй. – Но не сделала ни малейшего движе­ния, чтобы присоединиться к мужу, когда он растянулся на покрывале.

Приподняв брови, Трейгер выждал минуту-другую и нетерпеливо приказал:

– Сирена, иди сюда.

Прелестные губки сложились в сладострастную улыб­ку, когда она села на постель.

– Итак, ты утверждаешь, что твоя страсть ко мне не ослабеет, когда я буду вчетверо старше, чем сейчас? – охрипшим голосом протянула Сирена, поглаживая тугие мышцы его живота и зажигая огонь в крови.

Трейгер притянул жену к себе.

– Я не доживу до столь почтенного возраста, если ты не прекратишь мои мучения.

Всю игривость Сирены как рукой сняло, когда люби­мый прижал ее к своей груди и она ощутила гулкие удары его сердца. Искра страсти вспыхнула жарким пламенем. Губы Сирены приоткрылись, мысли смешались, пульс ли­хорадочно забился, и она отдалась чувствам, беззащитная перед бешеным напором Трейгера.

Вдруг Трейгер отпрянул от нее. Сирена подскочила в постели и увидела Барона, по привычке устраивавшегося у нее в ногах.

– Пошел вон! – отрывисто скомандовал Трейгер бесцеремонному псу. Но тот лишь злобно оскалился, не проявляя ни малейшего намерения покидать постель. Сире­не пришлось обратиться с увещеваниями к своему верному стражу, который надеялся, что хозяйка передумает и по­зволит ему остаться в облюбованном им гнездышке, но… Барон наконец спрыгнул с кровати и улегся на полу.

– Я позабочусь, чтобы наглая дворняга обзавелась надлежащим жилищем вне дома, когда мы переберемся в Коннектикут, – пообещал рассерженный Трейгер.

Разгладив морщинки у него на лбу, Сирена привлекла мужа к себе.

– Мы прямо сейчас займемся проектированием будки для Барона или продолжим то, чем занимались?

– Пожалуй, будка подождет… как и все остальное. – И, прильнув к розовым лепесткам ее губ, застонал от жгучего желания обладать своей русалкой. – Боже, как я соскучился по тебе!

Сознавая, как близок был к тому, чтобы потерять ее навеки, Трейгер вспомнил первый поцелуй Сирены. «Впро­чем, каждый раз у нас все будто впервые», – подумал Трейгер, чувствуя, как покалывает кожу от трепетных при­косновений нежной руки к его мускулистому телу. Неуже­ли так будет всегда? Ответ пришел незамедлительно, но Трейгер мгновенно забыл обо всем, отдавшись невероят­ным ощущениям, возносившим его к далеким звездам.