В объятьях демона
Шрифт:
Услышав знакомое имя, я, наконец, оторвала свой взгляд от окна и перевела его на профессора Левина и его свиту.
Наши с Таном глаза встретились…. Сердце моё бешено забилось, по спине, словно, ток пробежал. В тот момент я, наверное, покраснела, так как чувствовала огонь и внутри себя. Тан, увидев меня, тоже изменился в лице. Он побледнел и, немного пошатнувшись, отвернулся в другую сторону. Конечно, никто этого не заметил. Кому было дело до двоих, испытывающих друг к другу странное притяжение.
В этот день Тана я
… - Всё ещё будешь отпираться, что он тебя не интересует? – довольная, что застала меня врасплох своим вопросом, улыбалась Света.
Она приподнялась со своей кровати, увидев, что я тоже ещё не сплю.
– Ты о чём? – сделала вид, будто не понимаю её.
– Я про Тана.
– Не понимаю тебя!
– Нет! Это я тебя не понимаю! Думаешь, я слепая? Не вижу, как ты на него смотришь! И не признаёшься! Мне? Своей лучшей подруге! – разошлась Света.
– А в чём я должна признаться? – пыталась я от неё избавиться.
– Ведь он тебе нравится!
– Тебе показалось! Между нами ничего нет, и быть не может!
– Почему не может?
– Кто он и кто я?
– Мы живём в свободной стране. Да, если захочешь, можешь выйти замуж хоть за принца Монако.
Я улыбнулась:
– Ладно, давай спать. Завтра рано вставать – едем в музей, не забыла?
– Да, тут забудешь! Дура ты, Василиса, такие парни вокруг тебя! А ты! Эх, я бы не растерялась!
Мечтательно вздохнув, Света легла обратно в кровать. Через пять минут она уже вовсю храпела. Я же думала над её словами. Нравился ли мне Тан? Безусловно, он был мне интересен. Но с какой стороны больше, я до сих пор не могла понять: как отличающийся от остальных «золотых» мальчиков воспитанностью их же представитель или загадочный, манящей своей тайной и нечеловеческой силой мой вечный спаситель.
… Ночь пролетела быстро. И вот наша группа во главе с профессором Левиным и двумя экскурсоводами в лице его лучших студентов стояла в холле музея в ожидании опоздавших.
– Итак, разделимся, - сказал профессор Левин.
– Со мной идут Васюкова, Бочкин, Баранов, Грибанов, Головко, Дубровина, – перечислял он фамилии студентов.
– Дмитриченко, Ежов, Ершова, – продолжал он, - отправятся с Семёном Логиновым, а все остальные, кого не назвал, - с Таном.
Мою фамилию не назвали. Я пойду с ним! – пронеслось в голове. С одной стороны, обрадовалась, так как могла его видеть и наслаждаться этим присутствием. Но, с другой, я боялась его, боялась демонического взгляда, под чарами которого становилась беззащитной заложницей своих чувств.
– Пойдёмте! – коротко сказал Тан, при этом, даже не взглянув в мою сторону.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж музея.
Тан шёл впереди. Сегодня он был в строгом чёрном костюме, идеально подчёркивающим его прекрасно сложенную фигуру.
– Итак, мы находимся в зале Османской империи, - начал он свой рассказ.
– Перед вами точные копии экспонатов музея Топкапы в Стамбуле, сохранившиеся до наших дней некоторые вещи, принадлежавшие различным султанам могучей державы, начиная с Мехмеда Завоевателя.
Я стояла как заворожённая, не могла оторвать глаз от рассказчика. Тан с таким чувством и эмоциями рассказывал о жизни во дворце, будто всё это сам переживал.
Все студенты слушали его, затаив дыхание и ни разу не перебив.
В конце своего рассказа он спросил:
– Есть вопросы?
Смирнова, которая, к несчастью, оказалась в одной группе со мной, подняла руку:
– У меня вопрос.
– Какой же? – Тан вытянулся в струнку.
– А вы знаете имена всех турецких султанов?
– Да, разумеется.
– А это правда, что султаны очень страстно любили своих жён?
– Так говорят.
– А ещё вопрос можно задать? – не унималась Смирнова.
– Слушаю.
– А что вы делаете сегодня вечером?
Зал Османской империи наполнился смехом. Как же она меня бесила в тот момент! Так и чесались руки!
Тан же серьёзным голосом, не отвечая на заигрывания Смирновой, произнёс:
– Сегодня вечером я делаю то же самое, что и вчера. Но моя личная жизнь вас никоим образом не касается. У вас есть десять минут посмотреть ещё раз экспонаты, и мы направимся в другой зал, - обращался он уже ко всем.
Смирнова, явно не ожидавшая такого ответа, позеленела и, поняв, что надеется ей больше не на что, сняла маску роковой красотки.
Все разбрелись по залу, с интересом разглядывая одежды султана и наряды наложниц. Я же осталась одна. Генка и Света в мою группу не попали, поэтому я чувствовала себя одинокой. Одинокой чувствовала себя и потому, что «султан моего сердца» не обращал на меня никакого внимания, несмотря на то, что я весь день не сводила с него глаз. И сердце моё болело.
Вот и сейчас, он исчез с поля зрения, а я так хотела поговорить с ним о вчерашнем.
Я направилась к окну, прекрасным видом на утренний город надеялась себя успокоить. Но до окна не дошла. Меня привлекла висевшая на стене необычная картина. Она абсолютно отличалась от остальных: портретов грациозно восседающих на тронах султанов, картин, изображающих быт во дворце и сражения на поле боя. Рядом с сими отголосками древней могучей державы висел абсолютно не сочетавшийся с ними портрет волка. Хищник с блестящей голубоватой шерстью и янтарными глазами, светившимися ярким блеском, выл на луну, освещающую всю картину.