В объятьях олигарха
Шрифт:
Из–за дубового стола поднялся мужчина средних лет, загорелый, круглолицый, кареглазый, статный, одетый в офисную униформу, приличествующую этому времени года — темно–синяя тройка, бежевая рубашка, широкий галстук темных тонов. Мужчина приветливо улыбался, но не успел он и слова сказать, как Жаннет, будто ласточка, перелетела кабинет и с жалобным писком кинулась ему на грудь, уткнулась носом в галстук. Мужчина неловко обнял ее за плечи, погладил по спине, словно утешая. Заговорил властно и нежно:
— Будет, будет, малышка, не надо соплей…
Пока ее вел, почти тащил на руках, девушка пыталась упасть на ковер, но, услышав, что времени в обрез, мгновенно взяла себя в руки. Гордо выпрямилась на краешке дивана, взгляд смелый, открытый, ясный. Вряд ли кто–нибудь, увидев ее сейчас, признал бы в ней привилегированную «лохматку», по слухам наложницу прославленного генерала Анупряка–оглы.
— Ты совсем не любишь меня, Деверь, — произнесла она с грустью. — И так будет всегда. Ты просто используешь меня, как и всех остальных.
— Мы договаривались, малышка, никогда не называть меня этим опасным именем, верно? — Мужчина взял ее руки в свои, придав укору любовный оттенок. — Что же касается остального, ты не права, Жаннет. Вчера я видел тебя в шоу «Девушка на обочине» и гордился тобой. Ты была великолепна. До сих пор не пойму, как тебе удаются все эти штучки. У меня было впечатление, что ты на самом деле полная идиотка.
Девушка слушала внимательно, склонив каштановую головку набок, в глазах мелькнула усмешка.
— Не подлизывайся, господин Шульц. Наверняка ты такой меня и считаешь. Но я ведь ни на что особенное не претендую, разве не так? И все же мужчина, который не выполняет свои обещания…
Деверь поднял руку и прижал к ее губам.
— Давай оставим выяснение отношений на другой раз. У меня правда нет времени…
Жаннет попыталась укусить его за палец, но он, смеясь, отдернул руку.
— О чем ты хотела сообщить таком важном, что нельзя передать по обычной связи?
— Думаешь, ищу предлог, чтобы повидаться с тобой? Увы, если хочешь знать, я действительно занята этим день и ночь, но не сегодня.
— Слушаю, слушаю, — поторопил Деверь, придав голосу строгость.
— В Москве появился человек, и, по–моему, это тот, кого ты ждешь.
Переверзев — Шульц, он же Деверь, он же гражданин Канады Дик Стефенсон и прочее, прочее, сделал неуловимое движение, и в пальцах у него возникла зажженная сигарета, а по добродушному лицу скользнула гримаса, которой Жаннет побаивалась. Ничего угрожающего, но все лицо на мгновение застывало, превращалось в гипсовый слепок, Ч из него уходила жизнь, и оно становилось зримым воплощением того, что сам он называл принадлежностью. Принадлежностью к чему, Жаннет не знала, зато понимала другое: в такие минуты он удалялся от нее на световые годы, и такая, как есть, с горячей, влюбленной кровью, она переставала для него существовать. Умри, не заметит.
— Почему решила,
Поборов оторопь, Жаннет рассказала о ночном запо- лошном звонке сестрицы Зинки. Суть такая: молодой, деловой, судя по всему, богатый пришелец сообщает каждому встречному–поперечному, что ищет встречи с Деверем.
— Только ты, малышка, способна относиться всерьез к бреду обкурившейся сестренки, — сказал Деверь.
— Самая подзаборная шлюха в Москве узнает просветленного, если его встретит.
— Просветленных не бывает, — возразил Деверь. — Это бабушкины сказки.
— Он так ее напугал, что Зинка боится встретиться с ним, хотя юноша обещал ей сто баксов.
— Чем напугал?
— Могу только догадываться… он владеет гипнозом. Зинка чуть водкой не подавилась, когда он смотрел на нее. Она предложила ему себя, но он отнесся к ней, как к прокаженной. Ему не нужны ни женщина, ни еда, ни что–то еще. Ему нужен только ты, Деверь.
— Господи, и чего я тебя слушаю, развесив уши, когда дел по горло.
Они препирались, но Жаннет видела, что Деверь поверил, и в ту же секунду поверила сама, что в Москве появился просветленный. Ее робкое сердце сковало льдом.
— Пошли меня, пожалуйста… Я сумею узнать, кто он такой.
— Куда послать?
— Он придет за ответом в бистро «Микки — Маус».
— Сегодня? Завтра? Когда?
— Сегодня. Я сумею… — Жаннет не уследила, как Деверь переместился за компьютер — ив руке у него уже была не сигарета, а какой–то прибор, похожий на большого коричневого лягушонка. Деверь любил ошарашивать людей такими детскими фокусами вроде перемещения в пространстве, и это ее умиляло. Такой могучий владыка и такой глупый.
Со своего места она не видела, над чем он колдует, но подойти ближе не решилась. Чего он действительно не терпел, так это излишнего любопытства. Впрочем, ее любовные стенания он тоже выносил с трудом.
— Эй, малышка, — Деверь оторвался от компьютера, — как, говоришь, зовут пришельца?
— Митя Климов.
— Кто подослал его к Зинке?
— Какой–то удрученный из толпы.
— Ничего не путаешь?
— Если б я путала, — резонно заметила Жаннет, — то вряд ли дожила бы до своих лет.
Климов вошел в бистро около двенадцати, за доллар снял с раздаточной ленты кружку экспресс–кофе и уселся за тот же столик, что накануне. Понюхал черную бурду: запах густой, как в общественном сортире.
В отличие от вчерашнего, бистро не пустовало: три влюбленные пары ворковали за столиками в разных углах. Более очевидного знака, что его взяли на заметку, не могло быть. Причем повели грубо, бескомпромиссно. Никаких влюбленных пар в Москве, как и по всей России, давно не было в помине, а если бы они вдруг где–то завелись, бистро «Микки — Маус» было последним местом, куда они могли сунуться. Вопрос лишь в том, кто его засек: люди Деверя или СД (служба досмотра). Вариантов дальнейшего